— Ой! — пискнула Элли и прижала ладони к запылавшим щекам.
— Я рад, что мальчик отправил эту вульгарную особу домой, — продолжил Людвиг. — Как подумаю, что она могла выиграть, так озноб пробирает.
— Разве призраки могут чувствовать холод? — усомнилась я.
— Не могут. Это я фигурально выразился. Подумать только — вывалить свои перси на всеобщее обозрение и при этом метить в королевы. Да такого даже Гильеза себе не позволяла. Хотя у Гильезы и не было таких…
— Ваше величество, — поспешно перебила его я, — ваше величество, как вы полагаете, есть ли здесь хоть одна девушка, достойная вашего потомка?
Брякнула первое, что пришло на ум, лишь бы отвлечь Людвига от скабрезных подробностей о его супруге. Призрак смерил меня подозрительным взглядом.
— Сама, что ли, рассчитываешь на победу?
Элли отняла ладони от лица и тоже уставилась на меня.
— Нет, вы не так поняли, — попыталась оправдаться я.
— Ваш сок, Джемма, — раздался за моей спиной веселый голос Алана. — О, ваше покойное величество. Теперь вы решили побеседовать с моей сестрой и ее подругой? Предупреждаю, что оскорблять, как Кейру, их я не позволю.
— А то что? — сварливо осведомился призрак. — Вызовешь меня на дуэль? Проткнешь шпагой?
Алан побагровел.
— Шпага — оружие неэффективное, — вмешалась я. — Ими давно никто не пользуется.
Ожидала, что Людвиг рассердится, но он неожиданно заинтересовался.
— А какое оружие сейчас в ходу? — полюбопытствовал он.
— Огнестрельное, — ответил Алан, к которому вернулся цвет лица. — И еще на стадии разработки находится совершенно новый вид, но о нем я, сами понимаете, рассказать не могу.
— Огнестрельное? — изумился Людвиг. — Как это? Стреляет огнем? Драконья магия?
— Никаких драконов, — отрезал Алан. — Только пули.
— Ух ты! — восхитился покойный король. — Видимо, я здорово отстал от жизни с тех пор, как умер. Помнится, один изобретатель пытался применить драконье пламя, вот только ничего у него не вышло. Сам сгорел.
— А потом и драконы вымерли, — хихикая, шепнула мне Элли.
Но вскоре нам стало не до смеха. Сама того не желая, я подкинула мужчинам увлекательную тему для разговора. Оружие они были готовы обсуждать бесконечно. Подавив зевок, я обвела взглядом зал и заметила Дину, танцевавшую с Карлом. С лица приятельницы не сходила мечтательная улыбка. Чуть поодаль Лия жалась к колонне и прожигала новоявленную соперницу злобным взглядом.
— Как думаешь, будет еще один скандал? — склонившись к Элли, прошептала я на ухо подруге.
Она внимательно осмотрела Лию, потом кружившуюся на паркете пару и позвала:
— Ваше величество. Ваше величество!
— В будущее пороха лично я не верил, — вещал между тем Людвиг. — Слишком уж опасная штука!
— Ваше величество! — повысила голос Элли.
Призрак обернулся к ней.
— Что случилось? Почему меня отрывают от увлекательной беседы с весьма любезным молодым человеком?
Ого, Алан поднялся в его глазах. Не удивлюсь, если даже сравнялся с Леоном.
— Ваше величество! — наисладчайшим голосом пропела Элли. — Мне кажется, ваш неразумный потомок нуждается в срочном наставлении.
Алан поперхнулся и закашлялся. Я обомлела. Конечно, Карл сам объявил вечеринку неформальной и просил присутствующих звать его по имени, но «неразумный потомок» в адрес короля, причем вполне себе здравствующего и действующего, звучало действительно несколько дерзко. Что, если Людвиг оскорбится за представителя своего дома? Конечно, ни я, ни Алан не подтвердим его обвинений, но вдруг Карл поверит покойному предку?
Однако же Людвиг, проследив за жестом Элли, оставил без внимания столь непочтительное именование правящего короля. Призрак потемнел и процедил:
— Вот об этом я говорил. Глупый мальчишка вот-вот попадет в уже расставленный капкан.
Он вихрем подлетел к танцующей паре и принялся что-то втолковывать тут же замершему Карлу. Мечтательная улыбка медленно померкла на лице Дины. Пусть король все ещё продолжал обнимать ее талию, было заметно, что он позабыл о партнерше. Элли довольно усмехнулась и повернулась к брату.
— Так, а теперь, когда нам больше никто не мешает, рассказывай, что ты узнал о третьем испытании.
— После тура с лабиринтом Карл заявил, что следующее испытание придумает сам, — бодро отрапортовал Алан, не выказав ни малейшего удивления (должно быть, привык к методам сестры). — Как ни удивительно, Леон не стал возражать.