В лицо Бонни бросилась жаркая волна крови. На глазах выступили слезы. Она должна одержать верх над этим лживым чудовищем. Он хитер и язвителен — и в то же время слаб; он преподносит лживые утверждения, словно проповеди с кафедры. Она подавила желание кинуться к пруду и рассмотреть свою чешую, потому что понимала: сделай она это, и дракон одержит легкую победу. Бонни решила пустить в ход свое лучшее оружие, и заговорила прямо и откровенно, в упор глядя на дракона широко открытыми глазами.
— Библия учит: «Сопротивляйся дьяволу, и он оставит тебя». — Она показала на пруд. — Если ты хочешь увидеть мерзкого уродливого дракона, иди посмотри на себя. А меня оставь в покое.
— Очень хорошо, Бонни, — хмыкнул дракон. — Продолжай гнусно издеваться, продолжай вспоминать Библию. Наконец ты дойдешь до того места, где меня именуют владыкой всего сущего. Я король всех драконов, и, поскольку ты одна из моих подданных, тебе не избежать моей власти. Сколько ты живешь, столько будешь питаться моими плодами, так что, хочешь не хочешь, тебе придется признать это. Тебе понравится их вкус, ты получишь удовольствие, ум твой станет свободным и независимым.
— Нет! Ты лжец! Мне ничего не нужно от тебя, я не верю ни одному твоему слову! — вскрикнула Бонни, отступая назад. Разве она обязана слушать дракона?
— Но, Бонни, дорогое мое дитя, я всего лишь сказал то, что ты много раз слышала от других раньше. Вспомни, едва только Ева услышала мой голос в саду Эдема, как ее сыновья и дочери стали испытывать нужду в моем зове. Даже твои родители доказали свою преданность мне. Твой отец устроил заговор, чтобы убить твою мать, и она вернулась в обличье дракона. Неужели ты не видишь, что твоя подлинная сущность была неотъемлема от тебя еще до того, как ты сделала первый вдох? А теперь ты одна. Ты поймана между землей и адом. В этом месте исчезают все маски, и твоя подлинная натура выступает из всех пор, откровенно показывая, кто ты на самом деле. Не имеет смысла отвергать очевидность. Если ты просто увидишь, какая ты на самом деле, и примешь себя, ты сможешь положить конец своему бесплодному сопротивлению. Правда сделает тебя свободной.
Прежде чем Бонни успела ответить, дракон плавно двинулся обратно к дереву. Через несколько секунд он исчез в листве, крона дерева снова зашелестела; на этот раз чудесный хор был куда более зовущим, чем раньше. Казалось, каждый звук заставлял яблоко наливаться соблазнительной спелостью. Бонни снова прижала ладони к щекам. Она все отчетливее чувствовала чешуйки. Глубокие трещины между ними пересекали лицо. А всего в тридцати футах находился зеркальный пруд. Он скажет Бонни всю правду. Ведь его чистая кристальная поверхность отражала и корявое дерево, и пухлые облака над головой. Вот только со своего места Бонни не могла видеть себя.
Ветерок коснулся слуха Бонни, он показался знакомым. Это говорил отец. Из далеких прошлых лет к Бонни вернулось воспоминание, как она маленькой девочкой сидит наподобие куклы, скрестив ноги.
— Крылья? — вопрошал мужской голос. — У нас не могло быть дочки с крыльями! Мы не могли показаться с мутантом на людях.
Бонни подавила рыдание. Мутант? У нее застрял комок в горле. По телу прошла волна боли. Тысячи невидимых игл кололи ее, настойчиво гоня к пруду. Миллионы глаз смотрели на нее, насмешливые голоса издевались над ней:
— Жабья морда! Драконья дочка!
Смех превратился в вопли. Дети в ужасе убегали от нее. Она была чудовищным монстром, крылатым уродом. Бонни снова коснулась щек. Неужели действительно все так плохо?
Хрустальная поверхность пруда манила и манила к себе, но Бонни не подчинилась зову.
— Я не прикоснусь к яблоку! — закричала она. — Ни за что! — Упав на колени и глядя в небо, она воззвала: — Ты обещал мне спасение! И сейчас оно мне нужно!
Билли вскочил, держа Экскалибур обеими руками.
— Бонни! — закричал он. — Где ты?
Переступая ногами в длинной густой траве, он огляделся. На вечернем небе проступали молочные капли ярких знакомых звезд, слабо светился Экскалибур, а низко над горизонтом висела тонкая полоска луны. Во влажном воздухе чувствовался легкий запах плесени, по лбу Билли стекали струйки пота.
Он прислушался. Молчание. В густой туманной пелене не слышно ни щебета птиц, ни шелеста листьев. Он оглянул в поисках оконного проема, но повсюду был лес и единственная тропинка. Билли двинулся по тропинке и через несколько минут вышел на поляну у небольшого пруда. В сумерках он разглядел пару силуэтов. Над каждым вздымались крылья, меньший явно принадлежал девочке.
— Бонни! Что случилось… — Билли остановился. Он разглядел огромного дракона. Это был не Клефспир, но друг ли он? Билли проверил датчик опасности, его сигналы были путаными. — Бонни. Что происходит?! — крикнул он.
Бонни не ответила, она разговаривала с драконом, и тот отвечал ей, но Билли не слышал ни звука. Они были словно привидения, которые, стоя у пруда под старым деревом, вели неслышный разговор. Билли потянулся, чтобы положить руку Бонни на плечо, но его пальцы скользнули сквозь пустоту. Он отпрыгнул и уставился на свою руку. Лицо обдало жаром. Билли вгляделся в дракона. Похоже, тот поглядывал на него, пока разговаривал с Бонни. И тем не менее он был фантомом. Свет Экскалибура проходил сквозь его полупрозрачное тело и освещал траву за ним.
Билли воткнул острие меча в землю и закусил губу. Было ли это первым испытанием кругов? Он вытащил из кармана карточку с поэмой Мерлина и поднес ее поближе к свечению Экскалибура.
Он сунул карточку обратно в карман и снова посмотрел на драконий фантом. Все сердца горят огнем… Чьи? Драконов? Я думаю…Бонни явно была взволнована, а дракон казался хитрым и лживым, даже опасным. Билли поднял Экскалибур, чтобы получше рассмотреть дракона. Глаза у него светились красным, и теперь он куда чаще посматривал на Билли, явно наблюдая за ним.
Билли опустил меч пониже. В середине тела дракона появилась какая-то тень, круглая масса, которая не пропускала свет. Дракон резко сдвинулся с места и плавно двинулся назад к дереву. Билли последовал за ним, надеясь выяснить, что же означает тень внутри него. Может, это сердце, и оно связано с ключом, открывающим дорогу, как говорится в поэме? Билли осторожно коснулся мечом тела дракона. Экскалибур легко прошел сквозь чешую, но, достигнув «сердца», остановился. Острие прошло лишь сквозь внешнюю его оболочку. Из него медленно поползла темная пена и капнула на землю, превратившись в дрожащую массу, которая стала делиться на червеобразные сгустки. Они отползали от дракона. Дракон слился с деревом, исчезнув в густой листве.
Билли развернулся на пятках. Бонни закрывала щеки руками, не отводя взгляда от пруда. Он кинулся к ней с криком:
— Бонни! Ты меня слышишь?
Бонни упала на колени, лицо ее, залитое слезами, было поднято к небу, а рот широко открыт в беззвучном крике. Сотни маленьких змеек ползали по телу Бонни, вонзая в него длинные, острые, как иголки, клыки.
Билли пронзил мечом одну из них, потом другую. Он рванулся к самой большой змее, но поскользнулся, и клинок, врезавшись в голову Бонни, вышел с другой стороны, не причинив ей никакого вреда. Теперь, ничего не опасаясь, Билли стал яростно расправляться со змеями, рубя их обеими руками и растаптывая извивающиеся тела. Через несколько секунд все было кончено.
Билли кинул меч в ножны. Небо посветлело. Над головой, бросая тени на землю, проплыло несколько пухлых облаков. Теперь Бонни склонила голову и закрыла глаза. Она глубоко вздохнула, а когда поднялась на ноги, на лице ее появилась улыбка облегчения. Открыв глаза, она увидела перед собой Билли.