Кулон, качнувшись, лег ему на ладонь. Он потер пальцем сияющий камень:
— Ты даешь его мне?
— Турмалин — это символ дракона, а я же не дракон. Лучше пусть он будет у тебя. Я уверена, что отец не стал бы возражать. Может, он поможет тебе найти твоего отца. Завтра рыцари Барлоу возвращаются в Штаты, чтобы участвовать в поисках.
Билли надел кулон:
— Так откуда же мы начнем? Отсюда? Или вернемся в Гластонбери?
Шайло уставилась в землю:
— Не знаю. И не думаю, что мой отец тоже знает.
— Я выскажу свое мнение, — сказал профессор. — Думаю, отца Уильяма больше нет в кругах. Все указывает на то, что порталы, ведущие туда, исчезли. Окно в имении сэра Патрика стало непрозрачным, и электромагнитная воронка над Тором исчезла. В другой мир больше нет доступа. Я отказываюсь верить, что отец Билли навечно заключен в нем.
Компания у костра погрузилась в молчание. Билли швырнул ветку на землю:
— Значит, мы проиграли! Моргана получила то, чего хотела. Стражники на свободе, и она вместе с ними планирует Армагеддон!
— Нет, Уильям! — воскликнул профессор.
Костер снова занялся пламенем, и его отблески отразились в глазах Билли и его учителя.
— Ни ты, ни Бонни не проиграли! Ваша миссия заключалась в спасении пленников, ни больше и ни меньше, и вы успешно с ней справились. — Он показал рукой на Шайло. — Бедная девочка получила свободу после сорока лет ужасного существования. Драконы живы, подтверждая великое предсказание Мерлина, что когда-нибудь они вернутся к жизни. Моргане не удалось заполучить к себе жертву-заложницу, в которой она отчаянно нуждалась, чтобы жить в нашем мире. И наверно, в ближайшее время ей предстоят немалые страдания, потому что этот мир, в котором она так хотела обитать, захлопнет перед ней двери. И главное — теперь ты глава рыцарского Круглого стола. Дух короля Артура вернулся в наше время, когда был нужнее всего. Скоро сэр Патрик, как лорд-распорядитель, проведет торжественную коронацию и вручит тебе Великий Ключ.
— Великий Ключ? — переспросил Билли. — А это что такое?
— Сэр Патрик сказал, что хранил его в самом безопасном месте, вместе со своими самыми ценными сокровищами, так что я никогда не видел его. Но слышал, что ты пустишь его в ход, когда поведешь свою армию на войну.
— На войну? Как я могу возглавить армию?
Профессор сжал руку Билли, обтянутую перчаткой.
— Пока что ты успешно исполнял свою роль, но самая большая битва впереди. Пока же мы нуждаемся в отдыхе в этой глуши, подальше от взбудораженной прессы. Но когда придет время, ты примешь бой как настоящий воин. Ты доказал, что достоин этого звания. Если же ты усомнишься в вере, которую Господь укреплял в тебе все дни этих удивительных событий, то конечно же потерпишь поражение.
Билли поднял взгляд и увидел перед собой стальной взор профессора — глаза старого мудреца видели сотни искушений и бессчетное количество чудес. И он почувствовал духовную связь с этим удивительным человеком, его учителем, — глаза в глаза и рука к руке.
Билли кивнул:
— Я думаю, что вы правы, как всегда.
В кругу друзей воцарилось молчание. Треск горящих веток в костре слился с хором лесных цикад. Вдруг профессор воскликнул:
— Пришло время спеть! Надо как-то приободриться.
Билли помотал головой:
— Меня не тянет к пению, проф.
Но профессор уже поднялся, привел в порядок свое одеяние и сказал, полуприкрыв глаза:
— Речь не о тебе, Уильям. Петь буду я.
Уолтер фыркнул:
— Надеюсь, это будет не одно из тех странных пророческих песнопений, которых никто не может понять?
— Именно оно и будет, Уолтер, — ответил профессор, разглаживая лацканы. — Именно одно из тех странных пророческих песнопений, как ты выразился. Оно пришло ко мне во сне, и, думаю, пока живу, я его не забуду.
— Во сне? — Билли невольно засмеялся. — В том, где были пингвины?
— Строго говоря, там был и весьма дружелюбный пингвин, который предложил мне зонтик. Я оценил его дар, потому что в то время стоял под проливным дождем. Он сказал мне, что я должен петь, и петь хорошо, а то он заберет зонтик.
Билли конечно же знал эту историю, поэтому кивнул. Он не мог отделаться от странного ощущения, что песня должна поразить его до глубины души.
Профессор нагнулся, растер руки над огнем и сказал:
— Насколько мне известно, у нее нет названия, но в ней явно чувствуется стиль Мерлина. Итак… — Он поднял взгляд к звездному небу.
Профессор закончил петь, оправил долгополое одеяние и сел.
— Я думаю, что это приветственная песнь, Уильям, я считаю, что ее слова оптимистичны.
— А как же, — согласился Уолтер. — Почти как клятва.
Кроме слов о кровопролитии, она звучит многообещающе.
Бонни взяла Билли за руку и притянула к себе:
— Это и есть клятва, Билли, и мы присоединяемся к ней.
Билли посмотрел ей в глаза. Они блестели, как звезды в небе. В них была любовь. Он улыбнулся и кивнул профессору:
— А что дальше случилось в том сне?
Профессор сел.
— Как ни странно, прежде, чем я успел окончить, пингвин вырвал у меня зонтик, треснул меня им по голове и удалился.
Уолтер расхохотался:
— Я думаю, пингвин просто не понял ваши профессорски-пророческие песни.
Недоеденные крекеры обрушились на голову Уолтера.
— Ладно, ладно! — взмолился он, поймав один из них. — Я знаю, что меня не понимают. — Он кинул в рот свой улов и засунул руки в карманы. Лицо его внезапно прояснилось. — Ах да. — Он вытащил из кармана красный кубик. — Проф, я нашел этот вроде бы сургуч в кармане черного плаща. Не представляете, что бы это могло быть?
— Уолтер! — гаркнул профессор. — Это ароматизатор! Его воздействие непредсказуемо!
— Что ж, значит, я от него избавлюсь. — И Уолтер швырнул кубик в огонь.
Профессор вскинул руки:
— Не паниковать! Может, он всего лишь усыпляет. В таком случае он скорее принесет пользу, чем вред.
Бонни принюхалась и заулыбалась. Билли отчетливо почувствовал маслянистый запах попкорна. Он подмигнул Бонни:
— Что тебя рассмешило?
Бонни покатилась со смеху, а вместе с ней и Шайло. Вскоре уже все сидящие вокруг костра присоединились к хохочущим девочкам.
— Классно! — воскликнул Уолтер. — Значит, была рыба, которая любила играть в гольф. Однажды она шлепнулась в седьмую лунку…