— Да ты что! То-то я и вижу, что она нервная такая стала, и со сроками у нее совсем беда.
— Ну да. Она сейчас типа на больничном, но из суда не вылезает — у нее свои счеты с председателем.
— Миш, а в чем там дело? Все на условиях конфиденциальности!
— В общем, это никуда не пришьешь, но есть все основания полагать, что она полгода назад весьма и весьма неплохо взяла по одному делу. Под протекцией, под гарантию и по просьбе председателя суда, который с ней и поделился своим, скажем так, гонораром. История стара как мир — основной спор рассматривался в арбитражном суде по поводу здания в Москве стоимостью под полтора ярда. Там с решением вопросов возникли трудности, и люди безо всяких реальных оснований пошли с каким-то дутым требованием в этот как раз районный суд, чтобы судья ваша по договоренности наложила запрет на сделку со зданием. По идее, рулил там сам председатель, который получил гарантии от апелляции, что решение потом не отменят. В общем, судья совершенно умышленно приняла этот левый иск к производству и вынесла определение об аресте здания. А это как бы сразу бросает тень на судью. А ведь все это такой гадюшник — сегодня один одно сказал, завтра другой — другое. И в апелляции то ли кто-то кому-то не донес в нужном размере, то ли не поделили, и, короче, ее решение отменил Мосгорсуд и разблокировал сделку со зданием. Пошла проверка в отношении судьи — типа того, это была не просто судейская ошибка, а умысел, потому что не могла она не понимать, что приняла иск с нарушением правил подведомственности и что у нее не было оснований замораживать сделку. Председатель просит ее по-хорошему уйти в отставку, чтобы она ему с этой темой жизнь не портила, и обещает, что последствий для нее в случае добровольной отставки не будет, иначе грозит ей лишением статуса на квалификационной коллегии. Короче, вот так.
— О-хре-неть… — произнес Денис. — А ты каким боком?
— Мы всегда каким-то боком, — улыбнулся Миша.
— Ну то есть, тебе все это известно, но это так просто? По слухам?
— Ну, не то чтобы совсем по слухам, но доказательственной базы реально никакой, и вменить ей особо ничего нельзя в плане уголовки, как я понимаю. Поэтому лучший расклад для нее — добровольная отставка с сохранением статуса, всех гарантий, судейской неприкосновенности, содержания. Ну, а худший — принудительное лишение статуса через коллегию.
— Это просто пипец, — сказала Наташа. — Вот не знаешь всего этого, и живется как-то спокойнее. Ощущение, что все берут!
— Все и берут, — ухмыльнулся Миша, — да не всем дают. Короче, Дисок, не удивляйся, что у вас со сроками по этому делу такая херня. Там сейчас со всеми делами ад в этом суде. По моим сведениям, председателя тоже снимут за то, что он такой бардак устроил. Там жалоб на этот суд поступает в день больше, чем исков.
====== Глава 31 ======
В начале февраля Денис созвонился с Франческой и ее итальянскими адвокатами, которые наконец-то добились от местных социальных служб заключения по результатам обследования бытовых условий в квартире Франчески.
— Дэннис, я правильно понимаю, что пока производство по делу в России приостановлено и непонятно, когда оно будет возобновлено? — спросил его итальянский коллега.
— В целом — да. Однако важно заметить, что на нашей позиции и вообще на нашей ситуации это никак не сказывается, — ответил Денис. — Напротив, чем на дольше затянуто это дело, тем дальше потенциальный час «икс», если мы говорим о проигрыше.
— А как долго еще будет приостановлено дело? Есть какое-то понимание? — спросила Франческа.
— Предположу, что в ближайший месяц у нас будут новости. В суде серьезные организационные и кадровые проблемы, но вполне вероятно, что скоро они будут разрешены. Тем временем я прошу вас апостилировать документы об обследовании жилищно-бытовых условий и прислать их мне.
Они попрощались. Денис завершил несколько рутинных задач. Складывая документы в тумбочку, он увидел свой секретный мобильный, в который не заглядывал уже очень давно. Безо всякой надежды он кинул денег на счет, поставил его на зарядку и включил. Там было несколько сообщений от оператора о задолженности, и больше ничего. Он долго смотрел на иконку «Вотсаппа» и наконец коснулся ее пальцем. У него было всего два контакта — Рома и Андрей. Андрей был в сети утром, а о Роме никаких деталей не высвечивалось. «Неужели заблокировал меня», — подумал он. Внезапно Денис почувствовал сильную тоску по Роме. Он погрузился в воспоминания: вот они сидят в машине в день их первой встречи, вот встретились за ланчем, вот их первый секс, вот Денис дома у Ромы, вот их первая и последняя ночь… Он попытался подсчитать, сколько времени прошло с этой ночи, после которой они больше не виделись — более семи месяцев. Потом он открыл профайл Андрея и долго смотрел на его фотографию на аватарке — он там был в профиль в широких солнцезащитных очках. Денису было удивительно, насколько разные у него были чувства к ним. С Ромой было помешательство, сильная болезненная влюбленность, редкие встречи, перерывы между которыми были наполнены страданием, о котором Рома даже не подозревал. С Андреем же было спокойно, интересно и легко, пусть и без этого урагана эмоций и животной тяги.
Отношения с Сашей после рождения Анечки стали ровными, появился редкий секс — как, впрочем, было и всегда. Денис заметил, что его жизнь вошла в прежнее русло, хотя сам он, казалось, стал совсем другим человеком.
Весь февраль у Дениса в секретном мобильном было установлено приложение, в котором он познакомился с Ромой, но в конце месяца он удалил свой аккаунт — ему казалось, что это было пустой тратой времени. Ни один из тех, с кем он общался и даже несколько раз пересекался за чашкой кофе, не просто не был похож на Рому или Андрея, а даже подступить к ним не мог, чтобы хотя бы попытаться сравниться.
В начале марта Денис привел еще одного клиента — известную косметическую фирму, у которой намечался крупный спор с налоговой по занижению расходов по налогу на прибыль. Денис, его помощница и их коллега из налоговой практики почти неделю занимались аналитикой, чтобы подготовить для клиента обоснованное мнение по перспективам обжалования решения налогового органа.
В один из дней Денису позвонила секретарь их юридической фирмы:
— Денис, это Лена. Тебя из суда спрашивают. Соединяю?
— Да, Лен. Давай.
— Алло? Это Денис Анатольевич?
— Да, здравствуйте.
— Это вас из суда беспокоят, по иску Ведерникова к Палмери. Тут в ордере ваш телефон указан. Вы еще представляете интересы Франчески Палмери?
— Да, я ее адвокат.
— Производство по делу возобновлено, следующее заседание назначено на двадцать восьмое марта на тринадцать ноль-ноль. Вы явитесь?
— Думаю, что да, но мне, конечно, нужно получить соответствующие инструкции от своего клиента. В любом случае, информация принята к сведению, спасибо. Зал тот же?
— Зал 408.
— У нас просто в триста третьем было все это время…
— А, ну да. Просто ваша судья ушла в отставку, и теперь дело передано другому судье.
— Да вы что? Вот это да… Ясно. Четыреста восьмой, записал, спасибо.
— Хорошо, я сделаю пометку, что вы приняли телефонограмму. Всего доброго!
— До свидания.
После разговора Денис позвонил Мише Сальникову:
— Мишк, привет! Удобно?
— Привет, Дисок! Да!
— Я на минуту. Просто сказать, что наша судья, ну та, по тому делу об определении места жительства ребенка, реально ушла в отставку!
— Я знаю, дружище, там компромисс был достигнут.
— Жесть, конечно. Ну ладно. Просто хотел тебе сказать. Хотя не удивлен нисколько, что ты уже все знаешь.
— Мы все знаем, Дисок! — в голосе Миши чувствовалась улыбка.
Когда Денис закончил говорить с Сальниковым, он написал письмо адвокатам Франчески и поставил ее в копию. Сообщив о том, что заседание назначено на двадцать восьмое марта, он напомнил, что еще не получил от них апостилированных документов об обследовании квартиры Палмери, которые ранее запрашивала теперь уже бывшая судья.
Денис отправил свою помощницу в суд, чтобы она сняла копии с результатов экспертизы.