— Паспорт! — рявкнул один из штатских, сверкнув стальной фиксой на правой стороне челюсти. — Или не расслышал? Может, тебе уши прочистить?
— Хорошо, товарищ капитан, я дам вам паспорт, но потом, надеюсь, вы мне объясните цель вашего визита! — даже не взглянув в сторону грубияна в штатском, стараясь сохранить достоинство, ответил я.
Не без труда вспомнив, где он лежит, я протянул паспорт капитану, который внимательно просмотрел его, убедился в наличии штампа временной прописки, после чего выразительно пожал плечами, взглянув на того штатского, что был постарше остальных. Потом я понял, что этим жестом капитан сообщал, что со стороны милиции ко мне нет никаких претензий, а потому предлагал старшему группы в штатском действовать самому.
Тот, не изменив безразличного выражения лица, кивнул своим коллегам:
— Приступайте к обыску!
— К какому обыску?! — удивленно воскликнул я. — На каком основании? Где ордер, подписанный прокурором?
— Вы посмотрите, товарищ майор, уголовник-то пошёл грамотный! — с ехидцей заметил «фиксатый».
— Достаточно грамотный для того, чтобы знать, что для обыска частного жилья нужно иметь ордер, подписанный прокурором! И называть меня уголовником вы не имеете никакого права! — огрызнулся я. — И пока вы не предъявите мне ордер на обыск, я вам не позволю рыться у меня в комнате! — решительно заявил я и встал у них на пути.
(Наивный был тогда — нашёл с кем права качать!)
— Капитан, разберитесь! — брезгливо бросил старший в штатском. Видимо, ему не очень понравилось моё определение их действий: «рыться».
— Напрасно ты так, Доценко! — с неким сожалением вздохнул и покачал головой капитан милиции.
Ему явно не нравилось делать то, к чему его подталкивал старший в штатском и некоторым образом я сам своим непокорным поведением.
Реакция была быстрой и весьма эффективной, эти ребята не зря получали свою зарплату. Чётко и профессионально заломив мне руки за спину, они сцепили правую кисть наручником.
— Вы что, чокнулись здесь все? — вскричал я и попытался оказать сопротивление: как-никак, а мои восемьдесят пять килограммов и звание Мастера спорта по десятиборью предоставляли такие возможности.
Однако лучше бы я этого не делал: несколько профессионально направленных ударов по корпусу мгновенно не только сбили мне дыхание, но и ослабили желание сопротивляться. Меня подтащили к окну, насильно заставили опуститься на пятую точку и пристегнули вторую часть наручника к нижней трубе отопительной системы.
— Между прочим, точно так поступали и фашисты! — никак не желал успокоиться я.
— Ещё вякнешь что-нибудь подобное, и я тебе почки отобью! — как-то уж слишком спокойно, словно делясь чем-то обыденным, тихо проговорил «фиксатый».
— Хватит, старлей, займитесь делом! — строго приказал старший в штатском. — А вы, Виктор Николаевич, лучше помолчите, если не можете сдерживать свои эмоции! Грубостью вы только себе навредите! — вполне вежливо обратился он ко мне.
— Вы из Госбезопасности? — поинтересовался я.
— Догадались? — чуть заметно ухмыльнулся он. — Тогда не мешайте нам работать!
— Могу я задать один вопрос? — никак не мог успокоиться я.
— Только один!
— Разве сотрудники Комитета Государственной Безопасности имеют право вторгаться в квартиру к добропорядочным гражданам и обыскивать её, не имея на руках никаких документов?
То, что я услышал в ответ, заставило меня надолго задуматься…
— Собственно говоря, вы должны благодарить нас за то, что мы пришли без каких-либо прокурорских санкций, — устало проговорил он и пояснил: — Без санкций для вас, возможно, всё ещё обойдётся, а с ними, то есть когда делу уже дан официальный ход, точно бы лишились свободы. Так что сидите молча и молитесь, что на каком-то этапе в отношении вас произошёл незапланированный сбой и нас направили к вам без санкций.
Несколько часов, пока шёл обыск, я мучительно размышлял над словами старшего в штатском, пытаясь отыскать в них потаённый смысл, но только через много лет, когда нечто подобное повторилось с совершенно другими последствиями, я сумел по достоинству оценить справедливость этих слов и даже запоздало мысленно поблагодарить его за них.
Но до этого осознания нужно было ещё дожить…
За несколько часов обыска набралась такая куча бумаг, что работники Органов при всем желании не могли втиснуть их в прихваченные ими три портфеля. Выход из дурацкого положения нашел милицейский капитан.
Заметив на кухне ополовиненный мешок с картошкой, он спокойно высыпал клубни на пол, для порядка потряс им, подняв такую пыль, что едва сам не задохнулся, и принёс мешок в комнату.