В доме уже толпились женщины. Они громко смеялись, пили вино и шампанское, что-то энергично обсуждали. Среди них носились официанты, разнося напитки и закуски.
— Вон Демидова, — Катя указала в середину зала. — Та, что в зеленом платье.
Я проследила за жестом подруги и увидела красивую женщину лет пятидесяти, с черными волосами, убранными в изящную прическу. Галину Демидову окружали три женщины примерно ее возраста. Одна из них, седовласая и миниатюрная, что-то оживленно всем рассказывала. Хозяйка торжества внимательно слушала ее и сдержанно улыбалась. В руках, на которых блестели тонкие золотые кольца, она держала бокал шампанского. И сын, и племянник были сильно похожи на Демидову. Вот только у Алексея, в отличии от двоюродного брата и матери, глаза были не такого яркого зеленого оттенка, а более грязного, болотного.
Сняв верхнюю одежду, мы с Катей подошли к столу с угощениями и набросились на еду как оголодавшая стала волков — кроме утренней каши и жалкого батончика мюсли я больше ничего не ела сегодня.
— О, боже, это пища богов! — воскликнула я, поедая одну закуску за другой.
— А то! — У Кати тоже был рот набит вкусняшками. — Угощения здесь отменные.
Пока мы ели, к Кате подошли девушки из ее отдела. Она представила нас друг другу, но разговор у меня с ними не клеился, поэтому я решила пойти и осмотреться.
Бродя по дому и рассматривая декор, я даже представить не могла, сколько стоит, например, вот эта нелепая картина с размазанными треугольниками, и в каком веке сделали вот эту китайскую вазу.
Помня о своей неуклюжести, я старалась не подходить близко ко всему, что я могла бы потенциально испортить. Даже картины рассматривала издалека, склонив голову и прищурившись.
Такой меня и заметила Галина Юрьевна. Подошла и удивленно произнесла:
— Сколько лет собираю гостей у себя дома, но еще ни один из них ни разу не интересовался произведениями искусства больше, чем закусками.
Это она еще не видела, как мы налетели с Катькой на ее угощения, когда только пришли…
Скромно улыбнувшись, я сказала:
— У вас потрясающая коллекция. Я, конечно, в этом мало разбираюсь, но мне нравится рассматривать вещи. Любые вещи, будь то ненужное барахло на чердаке какой-нибудь бабушки или произведения искусства Лувра.
Галина Юрьевна посмотрела на меня с нескрываемым уважением и улыбнулась.
— Очень хорошо сказано. Как вас зовут? Вы, наверно, недавно у нас работаете.
— Да, со вторника. Меня зовут Аня Соловей. Я младший секретарь Александра Сергеевича.
— Ох, я даже не знала, что Роза ушла… Какая неожиданность, я думала, что она проработает с моим племянником подольше.
— Все так думали.
Сделав глоток из своего бокала, Галина Юрьевна спросила:
— И чему из моей скромной коллекции вы отдаете предпочтение?
— Вазам, — ответила я без раздумий, потому что из всего декора они были самыми понятными. Сюрреалистические картины и непонятного вида статуэтки я вообще не могла воспринимать в трезвом виде.
— О, вазы! Я посвятила им почти половину своей жизни. Именно они больше всего радуют меня.
Вежливо улыбнувшись, я закрутила головой в поисках официанта с напитками — после закусок страшно хотелось пить.
— Я тут недавно приобрела один потрясающий экземпляр, но еще не решила, куда его поставить. Хотите взглянуть?
Подумав, что отказывать председателю совета директоров было бы невежливо, я кивнула и направилась вслед за женщиной. Миновав две комнаты, мы вышли в коридор, а из него попали в кабинет, чьи стены состояли из книжных полок.
Подойдя к журнальному столику, на котором стояла песочного цвета ваза, Галина Юрьевна с придыханием произнесла:
— Вот…
Э-э-э, ну ваза как ваза. Большая такая, вместительная. Больше даже похожа на цветочный горшок. В ней хорошо бы смотрелся наш домашний фикус, который близнецы прозвали Федей.
— Да, потрясающе, — стараясь вложить в свой голос как можно больше благоговения, произнесла я.
Глаза Галины Юрьевны загорелись.
— Я купила ее на аукционе в Италии. Обошлась мне в семь миллионов, но это того стоило. Как мне сказал оценщик, ее цена намного выше, так что я в выигрыше.
Топчась на ковре, который, наверно, тоже стоил кучу денег, я рассматривала вазу, а потом, услышав шум, перевела взгляд на окно.
— Ого, салют! — воскликнула я.
— Как быстро пролетело время, — ахнула Демидова. — Скорее, идемте смотреть эту красоту на балконе!