— Но он лучше аналогов по боевым показателям!
— Не имеет значения.
Так имперская армия лишилась линейки Х-вингов.
========== Сторона ==========
Боевая машина «лорд Вейдер» видимых изъянов иметь не должна. Движения спокойные, уверенные.
Даже если с утра опять болит перебитая спина, и ноют ребра. Слева.
Нет разницы между левой и правой рукой. Он одинаково свободно владеет обеими.
И неважно, что культи неодинаковы, вес протезов разный, и что левое плечо перебито пять раз, а правое — всего три.
Шаг одинаков и левой и правой ногой. Сбалансирован.
И то, что левое колено меняли недавно, и протез еще не обкатался — не имеет значения.
Не должно быть видно изъяна.
Не должно быть видно слабости.
И не будет.
Но, хотя никто не найдет изъяна в боевой машине «лорд Вейдер», сегодня 501-й легион прикрывает его слева немного плотнее.
========== Время ==========
Он видит мир сквозь визоры маски — сквозь компенсаторы его близорукости и цифры данных. Температура, состав воздуха. Статус доспеха. Повреждения.
Статусы горят красным.
Он не успел скомпенсировать вторую волну взрывов, и его впечатало в перекореженные первой волной прототипы. Повреждения серьезны, боль…
Боль не имеет значения.
Он садится. Раскаленная дюрасталь пропорола правый бок и выходит с трудом. Быстрее нельзя, но он теряет время.
Осталось двадцать три минуты до выхода из строя систем жизнеобеспечения. Правое легкое уже отключается.
Команда сопровождавших его инженеров мертва. Никого живого в радиусе пятидесяти метров.
Проклятые повстанцы…
Он поднимает себя на колено — левое, — разводит руки, и Сила отводит в стороны пламя и перекореженные трупы кораблей. Трупы людей уже не опознать. Сила взяла их быстро… Повезло.
Встает, шагает вперед. Спина прямая.
Огонь расступается с его пути. Сминается дюрасталь.
Не существует ни боли, ни страха. Они — иллюзия смертного тела. Не желающий умирать мозг паникует. Но кислорода пока достаточно, и осталось еще пятнадцать минут.
В Силе нет страха.
Воздух забит дымом, видимость три процента — но он помнит, где вход в ангар. За ним ощущаются живые. И в них плещет паника. Окрашенная виной. И ужасом. Как… интересно.
Двери ангара закрыты — но не заклинены, не заварены. Он разводит створки Силой, входит в тамбур в клубах дыма и искрах, и двери схлопываются за спиной с грохотом.
Ярость прорвалась все же — теперь открыть их будет куда сложнее.
Десять минут.
— Лорд Вейдер, — к нему кидается глава верфи. Ужас, ужас, гнев — но не на повстанцев, о нет…
— Сюрприз, — говорит Вейдер. — Вы арестованы.
— Я…
— Вы все. — Он оглядывает высшие чины верфи и не видит невиновных. — За саботаж в особо крупных размерах. И убийство имперских служащих.
Охрана поднимает на него оружие — и ведь не повстанцы, личная гвардия этих вот… — восприятие замедленно, и он мешкает их убить. Но и не требуется: в коридор наконец-то врываются его люди, и противники падают.
Парализованные. Очень хорошо.
— Верфь под контролем, милорд!
Он кивает.
— Ваш шаттл взорван, наших потерь нет, замена будет в доке через три минуты!
Осталось пять.
— Приемлемо.
========== Образование ==========
— Объясните.
Врач вздохнул. Вокодер пациента плохо передавал эмоции, но эту он уже научился опознавать. Раздражение. Пациент требовал контроля — хотя бы над информацией о своем теле, если не над собственно телом…
Тело его на данный момент представляло собою сложный конструкт. С внешними легкими, подключенными непосредственно к артериям. С внешней же системой, заменяющей пищеварение. С внешней почкой, внешним поддерживающим сердцем… Системой компенсаций врач гордился. Жалел только, что не с кем поделиться — секретность, да и не поймут «живодерства» его очень моральные коллеги.
— Увы, я не могу, — сказал врач. — Дело не в том, какой вы инженер. Дело в том, что вы не знаете медицину. То, что вы можете понять, я вам уже рассказал.
Пациент поморщился. Покачал головой — насколько позволяли трубки в горле и фиксаторы шеи.
— Если вам кажется, будто я отношусь к вам снисходительно — это не так, — добавил врач.
— В таком случае — научите меня медицине.
Врач проглотил удивление. И раздражение.
— Вы понимаете, что это то же самое, попроси я вас научить меня инженерному делу?
— Для начала, я спросил бы — что вам нужно знать, — сказал пациент. — Чтобы сузить область. Детская педиатрия мне, к примеру, без надобности.
Врач все же вздохнул.
— Даже в усеченном виде — это займет долгое время.
Пациент усмехнулся, поднял руку и повел металлической ладонью над парализованным телом-обрубком.
— Я никуда не тороплюсь.
========== Мотивация ==========
Темный океан был полон звезд. И не было даже волн — он лежал в воде, смотрел в черную бесконечность и знал — стоит лишь захотеть, и эта спокойная пропасть примет его. Примет целиком. И свет, и тьму — и ярость, и властность, и страх, и неугомонное, так и не убитое любопытство. Там — место всему.
— …падает! …
— Хатт, да чтоб тебя…
В ласковой прохладной воде нет боли. И отчаяния нет. И усталости.
— …плазму, быстро! …
Так просто… всего лишь отпустить…
…И забыть о схлопывающемся вокруг будущем, том, где Люк и жив, и светел, и счастлив. И так невеликая вероятность упадет в ноль. И останутся лишь варианты, где Палпатин убивает его… Или лепит под себя. И ничего не остается от светлого пылающего мальчика.
— …Проклятье, проклятье, да шевелитесь же!..
Нет.
Он рвется из воды вверх — вдохнуть! — и огненные небеса падают на него.
— …Хатт… я уж думал, все…
— Это потому что ты новенький.
Нет. Так — не будет.