— Именно, что моя.
— Помилуйте, я точно на нее не претендую. Не те годы. А денег у меня и своих хватает… этот клад… он опасен тем, что вещички будут слишком уж приметные… ну да не о том ведь речь. Вы не можете не понимать, что Ийлэ ему нужна. Вы пытаетесь защитить, но…
— Что предлагаете?
— Немного… развить вашу авантюру.
— Ийлэ…
— Не пострадает. Она как таковая не нужна… нужно намерение, — Видгар пощекотал малышку под подбородком и та рассмеялась. — Очевидное намерение… и немного денег, которые, скажем, я готов буду заплатить за свою внучку.
Глава 20
Ийлэ проснулась.
Встала. Умылась. Оделась. И серое ее платье с двумя десятками пуговиц представлялось Райдо броней. Мягкой, шерстяной, но удивительно прочной.
— Доброе утро, — он улыбнулся, надеясь, что на улыбку она ответит.
Кивнула.
И отвернулась:
— Тебе… не следовало вставать.
— Не следовало, — согласился Райдо. — Но я не хотел мешать. Ты так спала…
— Ты меня презираешь?
Ее не хватило на то, чтобы прятаться долго. И хорошо, потому что Райдо не был настроен играть в прятки.
— Я тебя люблю, — он подхватил эту упрямую женщину и поцеловал в нос.
— Это… это неправильно.
— Почему?
Нос она сморщила. И крепко задумалась над вопросом, ответ на который Райдо и сам не отказался бы получить.
— Не знаю, — сдалась Ийлэ и отвернулась. — Просто неправильно и… все это как-то неправильно с самого начала! Ты должен был меня ненавидеть…
— Как и ты меня.
— Я тебя и ненавидела.
— Значит, недостаточно ненавидела.
— А вообще возможно ненавидеть достаточно? — она склонила голову набок. Бледная шея, острые ключицы и тенью между ними — жемчужина-подвеска.
— Смотря чего достаточно.
А платье жесткое.
Райдо не помнит, чтобы покупал такое. Серое. Скучное. И плотное шитье нисколько его не преображает, напротив, платье странным образом выглядит еще более уродливым.
Ей не к лицу серый.
И слезы, которых, впрочем нет.
Прикушенная губа. Взгляд мимо Райдо. О чем она думает? Наверняка о чем-то важном, если забыла и о Райдо, и о причине этого разговора. Стоит, вцепилась в пуговицу на рукаве, то крутит, то поглаживает, того и гляди оторвет.
Оторвала.
И мелкая пуговка, обтянутая той же серой тканью, упала на пол. Ийлэ наклонилась, чтобы поднять, и Райдо наклонился, и лбы соприкоснулись.
— Я все равно тебя люблю, — он произнес это тихо, шепотом, но Ийлэ услышала.
Услышала.
И робко улыбнулась.
Поверила ли?
Хорошо бы… а если нет, то позже у Райдо будет время рассказать ей, доказать… правда, он не представляет, как именно доказывают подобные вещи, но постарается.
На худой конец, у младшенького спросит. Тот, небось, с женщинами всегда ладил.
— Вот, — Райдо протянул пуговицу, которая на его ладони гляделась совсем уж крошечной, с горошину.
— Спасибо… знаешь, раньше… давно, в той моей первой жизни, я ждала весну. Зимой все время спать хотелось. Даже когда солнце… и отец говорил, что это нормально, что я просто маленькая, поэтому более чувствительная… зимой холодно. И тоскливо очень. И я весну ждала. Брала календарь и зачеркивала дни. Один за другим.
Она коснулась пуговицы осторожно, точно опасаясь, что та рассыплется от легкого этого прикосновения.
— Сначала казалось, что этих дней много… так много, что весна никогда не наступит. А потом вдруг оказывалось, что она уже вот-вот… и совсем рядом… и всего-то осталось, что три дня… или два… или и вовсе последний… он так долго тянулся этот последний день… я уже считала часы… и минуты… и меня не отправляли спать, но мы садились в гостиной… или играли во что-нибудь, или просто беседовали… иногда мама читала… или я… не важно, главное, что мы все ждали, когда наступит полночь.
Ийлэ все-таки взяла пуговицу.
— А в тот последний год, когда… когда еще казалось, что все наладится, часы остановились. Мы не сразу поняли… сидели и ждали, что вот-вот пробьют полночь… и ждали… а они все никак… семь минут. Бесконечные семь минут… она уже наступила, а ты и не знаешь. Бывает так.
— Бывает, — согласился Райдо. — Но ведь наступила же?
Наступила.
Где-то там, за порогом. И на треклятых яблонях вот-вот распустятся цветы, а ему, Райдо, приходится разыгрывать умирающего. Он этого цветения ждал всю зиму, оттого вдвойне обидно будет пропустить…