— Нита, Эмми, — шепнула Лили.
Но Сэм не мог шелохнуться.
Увидев, что жертва загнана в угол, медведь двинулся на Сэма своей смешной неуклюжей походкой. Вот только намерения его были вовсе не так забавны…
Сделав над собой громадное усилие, Сэмюел попытался замахнуться нелепой глиняной лампой, но, во-первых, ослабевшая рука едва шевельнулась, а во-вторых, слабый огонек, похоже, ничуть не впечатлил животное. И тут медведь увидел Камень, украшенный костями и мехом. По необъяснимой причине это привело зверя в неописуемое бешенство.
— Гр-ру-у-уа-ам-м-ма-а-ар-р-р! — разревелся он.
Всем своим мощным весом медведь обрушился на Камень и принялся отчаянно колотить его — с такой силой, что стены пещеры содрогались от ударов. Шарах! Шарах! Похоже, чудовище вознамерилось разнести Камень в мелкую крошку, оно сражалось с ним, будто с заклятым врагом. Ведь он сейчас всё погубит!
Наконец Сэм вышел из ступора.
— Нунка Игба! — крикнул он в отчаянной ярости. (Сюда, медведь!)
Зверь вдруг вспомнил о человеке, но не сказать, чтобы это сильно его успокоило. Он метнулся к Сэму и приготовился мощным ударом огромной лапы сломать ему шею.
— Нонгада Игба гонка! — вдруг раздался крик откуда-то из-за медвежьей спины.
Зверь подскочил, и Сэмюел успел заметить косматого человека, вооруженного чем-то вроде копья, которым он целился в животное. Но тут каменные своды рухнули Сэму на голову, и стало совсем темно.
— Игба на катам…
Сэмюел приоткрыл один глаз. Была почти ночь. Он лежал на земле под вонючей шкурой — пахло, кажется, падалью. Холода он не ощущал, потому что у входа в пещеру горел костер, и там, у огня, собралась группа людей. Все они были очень волосатые, причём шерсть росла на всех мыслимых участках тела: лбах, ушах, ногах, руках… Семейство Чубакки?[19]
— Игба моон моон! — объявил один.
Остальные согласились, часто пощелкав языками, и Сэму пришлось напрячься, чтобы понять, о чём они говорят.
— Я пришел в Укрытие Цветных Камней, — продолжал говорящий. — Нес кровь и мех Танцующим На Стене. Там увидел Встающего На Задние Лапы, и он ревел, ревел — Игба моон моон. Он пришел из Убежища Духа Танцующих, — добавил говорящий и многозначительно замолчал, будто остановился на самом интересном месте.
Сэмюел почувствовал, что руки и ноги его под покрывалом связаны: да он, оказывается, в плену! Слегка приподнявшись на локте, он поискал глазами сестру. Вокруг огня собралось человек пятнадцать — мужчины и женщины. Но никого похожего на Лили там не было, даже если представить себе их без шерсти. Что с ней сталось? Ее тоже поймали? Или ей удалось убежать? Может, она думает, что он погиб? Если Камень по-прежнему цел, может, она попыталась вернуться домой…
— Я взял палку-протыкалку, — продолжал рассказчик, — и пошел посмотреть: вдруг магия рисунков дала дыхание Танцующим? Большой Игба был там, в укрытии духов. Он сильно бил Камень-мать!
При упоминании дурного обхождения с Камнем-матерью сидевшие вокруг костра возмущенно защелкали языками. Глаза Сэма постепенно привыкли к темноте, и вскоре он разглядел останки медведя. Они находились в нескольких метрах от него, нанизанные на каркас из перекрещенных веток. Животное разделали, а куски мяса развесили по пещере. Вот откуда так несло мертвечиной!
— Игба сорвал шкуру с Камня-матери! Игба хотел, чтобы Камень-мать замерзла и магия рисунка не дала жизнь Танцующим На Стене.
Племя единодушно поддержало такое объяснение и выразило недовольство, погрозив Игбе кулаком. Ответить он всё равно уже не мог.
— Пал ка-протыкал ка вошла глубоко в живот Игбы. Он ревел и ревел — Игба моон моон. Потом Встающий На Задние Лапы упал, и за ним я увидел маленького человека с белой шкурой.
Все взгляды обратились к Сэмюелу, и он едва успел закрыть глаза, чтобы притвориться спящим.
— Красивые Зубы, приведи его, — велел рассказчик.
Сэмюел почувствовал, как его подняли и развязали узел на спине. Он притворился, будто только что проснулся, и собравшиеся вопросительно зацыкали. Красивые Зубы без особого труда поднял мальчика и понес к костру. Едва Сэм уселся у огня, все стали подходить к нему и трогать. Ощущение было такое же мерзкое, как от «Ночи живых мертвецов»,[20] только в реальности! У всех ужасно воняло изо рта каким-то жиром, и никто не стеснялся рассматривать Сэма со всех сторон: теребить ему волосы, щипать, выражая изумление гладкостью кожи, раздвигать губы, чтобы пощупать язык, вытягивать ноги и спрашивать, как он на них ходит, и всё это — с выражением удивления, близкого к отвращению.
19
20