========== 1. Больше не Маринетт ==========
Семь лет назад все стены в ее комнате были увешаны плакатами с прекрасным зеленоглазым блондином Адрианом Агрестом, который был не только известной моделью, другом и одноклассником, но и объектом безответной любви. Сейчас же от этой любви осталось лишь смутное воспоминание, а единственная фотография Агреста, висевшая у нее на двери, во-первых, принадлежала его отцу Габриелю, а во-вторых, использовалась в качестве мишени для метания дротиков.
Да и звала она себя больше не Маринетт Дюпен-Чен, хвостики давно сменило каре; неизменными остались лишь серьги-гвоздики, напоминавшие о геройском прошлом.
Осторожно погладив дремавшую Тикки по головке, девушка открыла окно, чтобы пустить в комнату свежий воздух. Правда, воздух в этой части Парижа свежим назвать было нельзя: пропахший выхлопными газами да «ароматами» близлежащей помойки он вызывал лишь желание поморщить нос. Однако между этими запахами, в которых все же присутствовала примесь кислорода, и затхлым воздухом плесневелой сырой комнатенки, девушка обычно выбирала первое.
Последние пять лет домом Маринетт являлась однокомнатная квартирка, ранее служившая комнатой в общежитии для рабочих. Размерами новое жилье похвастаться не могло: в комнате умещались лишь небольшая кровать да узкий шкаф. Не было места даже для стола: его роль исполняла откидная доска, прикрепленная к подоконнику. Вот только если разложить этот импровизированный стол, то нельзя было подойти к шкафу, да и с кровати приходилось слезать через спинку. Не лучше дела обстояли и в санузле: унитаз, постоянно текущая раковина да прикрепленный к стене душ. Ни ванной, ни душевой кабины, только постоянная сырость, пропитавшая всю квартиру, в которой, к слову, и кухни-то не было.
Но девушка не жаловалась. Она хотя бы была жива.
***
Когда семь лет назад Маринетт Дюпен-Чен из-за природной неудачливости оказалась не в то время и не в том месте, а из-за врожденной неуклюжести свалилась так, что стала невидима окружающим, она и представить не могла, что эта неудача откроет ей личность Бражника.
Девушка хотела было подняться на ноги или хотя бы выползти из-под этих чертовых досок (ну, заблудилась она, когда искала, где будет проходить показ Габриеля Агреста, с кем не бывает!), но услышала шаги. С одной стороны, Маринетт могла бы позвать на помощь, с другой же — как ей объяснить, зачем она забрела в подсобные помещения? Она ведь могла так подставить Адриана, через которого Алья достала для Дюпен-Чен билеты на показ. Поэтому девушка все же решила притвориться очередной доской, благо видно ее не было. Потом, когда все уйдут, превратится в Ледибаг, раскидает завалившие ее предметы в разные стороны, чтобы неповадно было на заблудившихся девушек сваливаться, да пойдет любоваться одеждой последней коллекции.
Вот только вошедшим оказался Габриель Агрест, удалившийся в дальние помещения, чтобы узнать у своего квами, нет ли поблизости тех, на кого можно наслать акуму.
***
Отец ее любимого оказался ее злейшим врагом. Эта новость словно обухом по голове ошарашила бедную Маринетт Дюпен-Чен. Желание победить Бражника и стремление защитить Адриана от потрясений (кому захочется узнать, что его отец повинен во всех бедах Парижа?) слились воедино и породили неожиданную идею: нужно всего лишь лишить Бражника супер-сил, тогда можно не беспокоиться о новых атаках акуманизированных, а раскрывать для этого личность злодея всему миру совершенно необязательно. Даже Коту Нуару об этом можно не знать!
Незадолго до этого от Альи Маринетт узнала о возможности отправлять сообщения с задержкой во времени. На всякий случай (вдруг ее план не удастся) девушка написала письмо, в котором признавалась, что она героиня Парижа, и открывала личность Бражника. Если с ней что-нибудь случится, через два дня письмо должно было автоматически отправиться на электронный адрес мадемуазель Сезер. А если она вернется целой и невредимой, то сразу же его удалит.
С подготовкой было покончено, и, облачившись в геройский костюм, Ледибаг покинула свою комнату.
***
Когда Габриель Агрест вошел в свой кабинет, он не ожидал обнаружить в нем героиню Парижа, чьи серьги желал получить во что бы то ни стало. Еще больше он не ожидал услышать от нее два слова: «Здравствуй, Мотылек». Но самым удивительным был тот факт, что Ледибаг предложила ему ультимативную сделку: его Камень Чудес взамен на спокойную жизнь.
Героиня хладнокровно пустила в ход шантаж. «Интересно, как отреагирует Адриан, когда узнает, чем занимается его отец?» — эти слова словно нож вонзились в сердце Габриеля Агреста, у которого после потери жены остался лишь сын. Модельер знал, что добрый Адриан разочаруется в отце, несмотря на то, что цель, преследуемая Бражником, могла сделать счастливым и его. Но черт, он столько времени потратил на поиски Камней Чудес, только чтобы так легко сдаться?
— Если со мной что-нибудь случится, Кот Нуар первый узнает о том, к кому и зачем я пошла, — только услышав эти слова Габриель обратил внимание на то, что героиня заявилась к нему без напарника. — А сразу же после него эта новость облетит всех журналистов. Как думаете, месье Агрест, что окажется быстрее: «Катаклизм» или полиция?
Габриель не мог знать, каких усилий стоило Ледибаг держаться перед ним столь хладнокровно и уверено. Маринетт под маской тряслась от страха, волнения и тревоги. Когда-то она уважала этого человека, еще вчера его сын был для нее целым миром. Сейчас же для девушки главным была безопасность Парижа, но она все равно ощущала некую вину за свой шантаж, когда забирала сокровище Бражника из его дрожащих рук.
Она обещала сохранить его личность в тайне и, чтобы доказать серьезность своих намерений и утихомирить колючую совесть, героиня совершила самую главную ошибку в своей жизни: она сняла маску перед злейшим врагом.
А через месяц, получив семь огнестрельных ранений, упала в Сену с моста.
***
Как после этого она оказалась в тринадцатом округе Парижа, в котором располагался самый большой чайна-таун Европы, девушка так и не узнала. Пожилая китаянка мадам Чжоу вытянула ее с того света и поставила на ноги.
На реабилитацию ушло два года, один из которых девушка провела в беспамятстве. Знала ли мадам Чжоу, что выходила пропавшую героиню Парижа, Маринетт сказать не могла: Тикки утверждала, что пряталась ото всех на протяжении всего этого времени. Однако пожилая китаянка ни разу не поинтересовалась, откуда у молодой девушки семь пулевых ранений. «У каждого свои секреты» — как-то ответила мадам Чжоу на немой вопрос Дюпен-Чен.
Тикки не раз предлагала Маринетт вернуться домой, но девушка боялась. Официально мадемуазель Дюпен-Чен считалась мертвой, на кладбище у нее имелась даже собственная пустая могила. О том, что билет на тот свет ей отправил Габриель Агрест, догадаться было не сложно. Кто знал, что он может сделать, если поймет, что героиня жива? Если по ее вине он натравит головорезов на пекарню родителей — девушка себе никогда не простит.
Поэтому Маринетт решила, что воскресать из мертвых — идея не очень хорошая.
На просьбу помочь с новыми документами мадам Чжоу отреагировала лишь вопросом «Кем хочешь быть?» и уже через два дня девушку звали Эмма Ли. Однако еще несколько месяцев она провела в чайна-тауне, боясь показаться на улице и быть узнанной кем-либо из знакомых. За это время девушка выучила китайский язык (что ранее не представлялось ей возможным) и теперь могла выдавать себя за полноценную китаянку (благо по материнской линии она таковой и была).
Когда находиться на попечении мадам Чжоу стало слишком совестно, Маринетт решила, наконец, официально начать новую жизнь. С помощью вездесущей паутины китайской диаспоры мадемуазель Эмма Ли нашла себе жилье: однокомнатную квартирку в одном из самых паршивых районов Парижа, в который уж точно не станет заглядывать никто из бывших знакомых Дюпен-Чен. Чтобы платить за крышу над головой (благо за эти жуткие условия проживания плата была невысокой) девушка устроилась официанткой в местный клуб-ресторан — весьма захудалое место, однако большего ей было не надо.