Когда на седьмую годовщину смерти Маринетт Дюпен-Чен Габриель хотел поговорить с Адрианом (он не собирался признаваться в грехах, только наладить контакт), он узнал главный секрет своего сына.
Человеку, некогда насылавшему злодеев на Париж, не узнать в летающем черном котенке квами было невозможно. То, что Адриан все это время был Котом Нуаром, Габриель понял сразу. Как и то, что его сын никогда не забудет свою первую любовь, напарницу и одноклассницу.
Которую отец собственными руками, перечислявшими эти чертовы деньги на счет головорезов, отнял у единственного ребенка.
— Почему я не могу найти?! — прорычал Адриан, обращаясь к своему квами. — Только попадись мне тот, кто это с ней сделал, я не пожалею для него «Катаклизм».
— Герой не должен использовать свою силу для мести, — казалось, что черный котенок говорит эти слова лишь для «галочки», полностью разделяя чувства хозяина.
— Плевать, — бросил юноша. — Если это ради моей Леди.
Дальше слушать Габриель не стал. Он бесшумно удалился, словно его и не было рядом с комнатой сына.
Быть может, это расплата за его грехи? За то, что несколько лет он отравлял жизнь горожанам, поддавшись эгоистичному желанию вернуть из мертвых жену? Габриель никогда не желал Адриану подобной участи, однако по иронии судьбы сам же и лишил сына возлюбленной.
Слишком поздно Агрест-старший понял, что натворил. Не желая потерять сына, он собственноручно обрек его на безжизненное существование, подобное тому, которое влачил Габриель, лишившись супруги. Вот только у Адриана, в отличие от отца, не было сына с глазами погибшей любви.
У Адриана не было ничего, кроме желания убить человека, отобравшего у него Маринетт Дюпен-Чен.
Агрест старший не мог позволить сыну стать отцеубийцей. И притворяться, что все в порядке, тоже не мог.
Месяц ушел на то, чтобы уладить дела в фирме, убедиться в точности завещания и написать предсмертную записку. Чтобы облегчить свою совесть, Габриель перенес на лист бумаги все свои страхи и переживания, а также грехи, порожденные ими. Признался в том, что был Бражником. Описал то, как Ледибаг забрала его Камень Чудес. Поведал, что именно он послал убийц за Маринетт Дюпен-Чен, так как знал, что она была героиней Парижа. И просил у сына, носившего маску Кота Нуара, прощения, которого не заслуживал.
Перед тем, как пустить себе пулю в рот, Габриель Агрест отправил Адриану смс с текстом «Зайди сегодня домой».
Ответа отец дожидаться не стал.
***
Когда полицейские, наконец, покинули особняк, Натали направилась в комнату Адриана. Пару часов назад ей удалось отвести молодого Агреста туда, подальше от происходившего в доме, и Санкер надеялась, что юноша смог хотя бы немного оправиться от шока. Было бы неплохо, если бы он даже заснул.
Увы, парень сидел на своей кровати в той же позе, в которой его оставили: руки на коленях сложены в замок, голова опущена, невидящий взгляд направлен в пустоту.
— Ты так и не скажешь, что было в той записке? — спросила Натали, присаживаясь рядом с Агрестом. О существовании предсмертного послания бывшего босса женщина знала, так как застала Адриана, трясущимися руками державшего исписанный мелким почерком лист и ненавидящим взглядом смотрящего на труп отца.
— Если хочешь, можешь сама прочесть, — хриплым, будто бы не своим голосом, ответил Адриан, доставая из внутреннего кармана небрежно сложенный лист. — Только тебя это изрядно шокирует.
— Боюсь, тогда я не смогу убедительно врать полицейским, — вздохнула Санкер, приобняв блондина за плечи. — Соболезную, — прошептала она.
— Не стоит, — Агрест вяло помотал головой. — Единственное, о чем я жалею сейчас, так это о том, что он умер прежде, чем я его убил.
— Все настолько серьезно? — хотя Адриан и изменился за последние годы, Натали хорошо помнила, как он, будучи ребенком, делал все, чтобы добиться признания отца. И сейчас тот, кто мечтал о родительской заботе, сожалеет о том, что не совершил отцеубийство?
— То, что случилось с Маринетт… — юноша запнулся. Даже спустя столько лет ему тяжело было произносить ее имя. — Это его вина.
— Ты же не хочешь сказать, что твой отец… — Натали не поверила своим ушам. Неужели Габриель Агрест связан со смертью бывшей одноклассницы его сына? Но как? Не мог ведь он послать убийц по ее душу?
— Именно это я и хочу сказать, — буркнул Адриан, поднимаясь с кровати. — Я думаю, ты должна знать, — он снова протянул письмо Санкер. — Потому что есть то, о чем я собираюсь тебя попросить.
Натали кивнула и, осторожно развернув предсмертное послание босса, приступила к чтению.
***
Что из прочитанного удивило женщину больше всего, она не знала. Ей казалось, что весь ее мир перевернули с ног на голову. Покойный ныне босс оказался бывшим злодеем, его некогда абсолютно домашний сын — героем Парижа, а милая девочка, которая запомнилась Натали победой в конкурсе шляп и которая была зверски убита в центре столицы, была самой Ледибаг. Ах, да, все тот же покойный босс и выписал героине в красном костюме билет на тот свет. Ничего не упустила?
Санкер еще раз перечитала предсмертное послание. Это какая-то шутка. Розыгрыш. Сейчас точно появятся люди с телекамерами и скажут, что железная Натали стала участницей одного из многочисленных шоу, что никакой Габриель Агрест не умирал, а в письме нет ни единой строчки правды.
Вот только телевизионщиками и не пахло; в том, что босс был абсолютно точно мертв, Натали лично убедилась перед тем, как вызвать полицию, а по лицу Адриана можно было понять, что все происходящее реально.
— Т-ты правд-да Кот Нуар? — господи, последний раз Санкер заикалась в двенадцать лет, когда пыталась пригласить какого-то мальчишку на свидание. Сейчас она даже не помнила его имя, но сама ситуация почему-то всплыла в памяти. Видимо, от нервов.
— Могу превратиться, — все время, что Натали читала письмо, Адриан стоял у окна, прижавшись лбом к холодному стеклу. Размеренная дробь дождя отлично подходила его паршивому настроению. Сам он уже давно выплакал все свои слезы (как только узнал, что маску Ледибаг носила Маринетт Дюпен-Чен), так пусть хоть тяжелые тучи оплакивают его жалкую долю: быть сыном человека, который забрал его Леди.
Агрест-младший закрыл глаза и перед ним вновь всплыло то жуткое видео, когда семь пуль пронзили хрупкое тельце его любимой. Он столько раз, словно последний мазохист, пересматривал его, в том числе в замедленной съемке, что вновь видел его, стоило только очутиться в темноте или закрыть веки. Правое плечо, левая нога, две в живот, под правую грудь, левое предплечье и последняя — снова в живот. И все это — «подарок» от его отца.
Нет. Это из-за него.
На похоронах Маринетт (хотя можно ли назвать похоронами действие по захоронению пустого гроба?) от Альи Адриан узнал, что Дюпен-Чен была влюблена в него. Не трудно догадаться, что его Леди не стала сдавать Бражника полиции из-за своих чувств к сыну врага. И почему, черт возьми, этим сыном оказался именно Адриан Агрест?
Кажется, слезы высохли не до конца.
Юноша медленно сполз по стеклу на пол. Как же хотелось последовать примеру отца и прострелить себе голову!
— Адриан? — обеспокоенная Натали трясла парня за плечи. И когда она успела подойти? Наверное, Агрест не заметил, погрузившись в тяжелые мысли. — Адриан, что с тобой?
— У него в левом кармане успокоительное, — раздался за спиной Санкер незнакомый голос. Женщина развернулась и вскрикнула, увидев непонятное летающее существо, напоминающее котенка. Похоже, за этот день она испытала рекордное для себя количество эмоций.
Будучи неглупой женщиной, Натали быстро сопоставила факты и связала присутствие котоподобного летуна с тем, что Адриан Агрест был Котом Нуаром. Подробности этой связи в данный момент ее не волновали, поэтому, кивнув котенку, Санкер нащупала лекарство и протянула таблетку Адриану. После этого женщина взяла с дивана свою сумочку, в которой всегда носила фляжку чистой воды, и заставила Агреста, безжизненно державшего таблетку в руке, ее выпить.