Ее тон ожесточился.
– Вам прекрасно известно, что моя сестра не в состоянии покрыть свои расходы.
– Это трудности вашей сестры.
– Я подозреваю, вы знали, что она не сможет устоять перед соблазном, когда заманивали ее в игру. Вы используете Роберту, чтобы насолить лорду Холбруку.
– Ах, какое жестокое обвинение, – проговорил он с наигранным испугом, однако ее предположения были верны. Он не намеревался в ту ночь заманить Роберту в ловушку адюльтера, но представившийся случай ввел бы в искушение даже более нравственного человека, чем Джозеф Меррик. Особенно когда он знал, что к презрению Роберты примешивается здоровая порция физического влечения. – Предложить себя в качестве замены – чертовски сильная демонстрация сестринской любви.
Девушка не ответила. Он встал и медленно двинулся к ней.
– Прежде чем согласиться на эту замену, я должен увидеть, что получаю. Мозги у Роберты, может, и куриные, но вот все остальное весьма и весьма… гм… впечатляющее.
– У нее не куриные мозги. – Мисс Форсайт чуть попятилась, потом остановилась и подозрительно спросила: – Что это вы делаете, мистер Меррик?
Он продолжал приближаться.
– Разворачиваю свой подарок.
– Развора?.. – На этот раз она попятилась, не скрывая испуга. – Нет!
Губы его скривились в сардонической насмешке.
– Вы собираетесь оставаться в своей мокрой накидке всю ночь?
Краска на ее щеках проступила отчетливее. Она и в самом деле недурна собой – кремовая кожа, полные губы. Теперь, когда Джозеф был достаточно близко, чтобы заглянуть ей в глаза, он увидел, что они фиалково-коричневые и бархатистые, как анютины глазки. В нем шевельнулся мужской интерес. Не настолько сильный, как возбуждение, но достаточно настойчивый, чтобы вскоре превратиться в чувственный голод.
– Да. То есть нет. – Она подняла дрожащую руку в черной кожаной перчатке. – Вы пытаетесь запугать меня.
Он продолжал улыбаться.
– Если и так, то, я бы сказал, у меня это получается.
Мисс Форсайт выпрямилась. Она оказалась довольно высокой, но ей все же было далеко до его шести футов.
– Я же сказала вам, зачем я здесь. Я не стану сопротивляться. Незачем изображать опереточного злодея.
– Вы будете сносить мои отвратительные ласки, но не позволите мне снять с вас накидку? Это несколько глупо.
Она перестала пятиться исключительно потому, что уперлась спиной в каменную стену. Глаза ее вспыхнули золотистым огнем гнева.
– Не насмехайтесь надо мной!
– Почему же? – лениво поинтересовался Меррик и протянул руку, чтобы развязать завязки на шее.
Она вжалась в стену в тщетной попытке спастись.
– Мне это не нравится.
– Привыкнете. – Руки его скользнули по плечам, почувствовав напряжение под промокшей шерстью. – К тому времени, как мы закончим, вы привыкнете к очень многому.
Сидони обреченно вздохнула, черты ее лица заострились.
– Полагаю, вы правы.
Насмешливость ушла из его голоса.
– Знаете, Роберта этого не стоит.
Мисс Форсайт не отвела взгляда.
– Нет, стоит. Вы не понимаете.
– Боюсь, что нет. – Если девчонка твердо вознамерилась броситься в омут с головой, зачем ему возражать? Особенно когда от нее приятно пахнет дождем и чуть-чуть женщиной. Когда он стащил накидку с ее плеч и та упала на пол мокрой кучей, обнаружилось, что под ней прелестные формы, словно созданные для его рук.
Она тихо ахнула, оставшись без накидки, и стояла, дрожа, но при этом воинственно выпятив подбородок.
– Я готова.
– Сомневаюсь, bella. – Он повнимательнее пригляделся к ее одежде и спросил с неподдельным ужасом: – Что это на вас надето?
Взгляд, который она метнула, свидетельствовал об острой неприязни.
– А что вам не нравится?
Он неодобрительно оглядел белое муслиновое платье с оборками, слишком маленькое для нее, слишком легкое для такой ненастной погоды, слишком немодное, слишком… в общем, все слишком.
– Ничего, если вы одеты, чтобы играть жертвенную девственницу.
– Почему же? – спросила она с горячностью. – Я ведь девственница.
Он закатил глаза.
– Ну разумеется. Тогда почему вы вручаете мне свою девственность, а не даете своей глупой сестрице самой расхлебывать кашу, которую она заварила.
– Вы ведете себя оскорбительно, сэр.
Он усмехнулся. Девушка оказалась куда забавнее, чем Роберта. Роберта уже устроила бы ему истерику. Однако невозможно представить, чтобы эта сдержанная богиня прибегла к такому средству. Быть может, ему, в конце концов, повезло. Его затаившееся раздражение из-за интриг Роберты, утихающее под влиянием дерзкого вызова этой прелестной девушки, исчезло без следа. Заманить Роберту в ловушку было делом отнюдь не сложным, хоть перспектива наставить рога своему презренному кузену и представлялась весьма привлекательной. Соблазнение же Сидони Форсайт обещало воистину прекрасное развлечение.