Ей померещилось, или она действительно уловила какое-то движение? Там, справа, в тумане? Определенно, не показалось. Минкс поняла, что за ней следят. Она продолжила путь, но теперь напряженно следила за пространством вокруг. Ее колкий взгляд осматривал окрестности, а рука крепко сжимала рукоять ножа, сделанную из слоновой кости.
Совершенно неожиданно прямо перед ней из тумана вынырнул силуэт. Он все еще был наполовину скрыт мраком ночи, но стоял достаточно близко, чтобы напасть.
Минкс снова остановилась и тихо произнесла:
— Ты мне путь преградил.
— Послушайте меня, мисс Каттер, — вкрадчиво произнес он. — У меня нет желания конфликтовать с вами или с мадам Герральд. Эта игра — только для Джона Кента. Мой совет вам и вашей нанимательнице: не вмешивайтесь. Я понятно изъясняюсь?
Голос. Гладкий и шелковистый. Голос самой Смерти, так, кажется, сказал о нем Джон Кент. Но разве он производил такое впечатление? Пожалуй, нет. Не на нее.
Минкс догадалась, что он следил за ними с Кэтрин с того самого момента, как они покинули таверну Салли Алмонд. Он наблюдал за тем местом, как и Джон Кент.
— Мне понятно другое: я знаю, что ты такое, — ответила Минкс. — Знаю, кто ты. Очень скоро мы разоблачим тебя. Твое время на исходе.
— Ха! — усмехнулся он и выдержал довольно долгую паузу. — Да. Время на исходе. Благодарю, что так ясно дали мне это понять. А сейчас вы ведь извините меня, не так ли? — Он вдруг начал отступать.
Минкс не видела смысла в продолжении расспросов, как не видела она его и в развязывании ночной поножовщины. Перспектива вести бой в таком густом тумане вовсе ее не прельщала. Если она была права, у этого человека имелось при себе холодное оружие, и он прекрасно знал, как им пользоваться.
— Доброй ночи, мистер Резак, — пожелала она, но обнаружила, что говорит с пустотой.
Как раз в тот момент, когда Минкс расположилась за угловым столиком в «Петушином Эле» с кружкой горячего пряного напитка, а ее лезвие демонстративно вонзилось в столешницу, дабы шокировать остальных посетителей, Джон Кент проснулся в своей постели в пансионате Мэри Беловер.
Некоторое время он лежал в темноте, размышляя, что же могло его разбудить. Ему были хорошо знакомы сны о Лоре. Это были прекрасные сны о счастливом времени, проведенном ими вместе, или кошмары, в которых он стоял рядом с ней в момент ее смерти, не в силах пошевелить даже пальцем, чтобы помочь ей. О, он хорошо знал эти сны, поэтому отлично понимал, что этой ночью его пробудило что-то другое.
В следующий миг он услышал это: небольшой камушек ударился о стекло его окна. За ним последовал другой, пока Джон Кент лежал, не понимая, бодрствует он или еще спит.
Наконец он поднялся с кровати, подошел к окну, отдернул штору и выглянул наружу. Туман все еще стелился густым полотном, но по мере того, как Джон вглядывался во мрак из окна на верхнем этаже, он начал различать чью-то фигуру, стоявшую на мостовой.
Воображение?
Он подумал, что оно и впрямь разыгралось, пока еще один маленький камушек не врезался в оконное стекло и не отозвался почти музыкальным звоном. Все еще напрягая зрение, мужчина заметил, как фигура подняла руку и изобразила жест, который можно было трактовать единственным образом:
Выходи играть!
Джон Кент отошел от окна. Он потратил мгновение, чтобы ударить по кремню и поджечь трутницу, после чего зажег лампу в комнате — все эти манипуляции он проделал своей здоровой рукой с впечатляющей быстротой. Стоя в чадящем желтом свете фонаря, мужчина быстро оделся. В качестве последнего штриха он приставил накладные деревянные протезы к правой руке — с единственным здоровым пальцем и искалеченным большим — и надел поверх них перчатку.
Затем он взял пистолет из своей дорожной сумки и, усевшись на кровать, принялся подготавливать его к единственному выстрелу, используя свинцовую дробь, кремень и черный порох из кожаного порохового рожка.
Он не спешил. Он знал, кто вызывает его на улицу, и знал, что время пришло. Его сердце едва билось, но на лице, так похожем на лицо палача, выступила испарина. Во рту пересохло. Момент настал, и он должен был убедиться, что Билли Резак снова не избежит правосудия.
Он поднялся, накинул на плечи длинное черное пальто, обмотал горло темно-зеленым шерстяным шарфом, надел треуголку и убрал пистолет за пояс бриджей с левой стороны. Затем он еще раз выглянул в окно. Фигуры не было видно, но Билли Резак был там! О, да, он ждал его где-то там, и финал их игры неумолимо приближался.