Диксон повернулся к Берри.
— Скажите этому ослу, чтобы он убирался, прежде чем я решу, какую из своих рук сжать в кулак.
— Ухожу, ухожу! — воскликнул Гулби и направился вперед по коридору.
Диксон и Берри смотрели ему вслед, пока он не вошел в зону завешенных кают по левому борту корабля. После этого Диксон вздохнул и тихо пробормотал:
— У него дрянной язык и жуткие манеры, но насчет Кары он прав. И все же… я против того, чтобы он «случайно» касался ее бедер в узких коридорах. Это случалось слишком часто. Уверен, вы тоже страдаете от его навязчивого внимания.
— Так и есть. С другой стороны, здесь действительно узкие проходы.
— Что? Вы оправдываете это существо? — возмутился Диксон.
— Нет, просто констатирую факт. А сейчас… я умираю с голоду и хочу позавтракать, так что простите меня, но я предпочту любую еду обсуждению мистера Гулби.
— Абсолютно верное решение. И поскольку я ничего не люблю так, как плотный завтрак, я составлю вам компанию.
Диксон придержал для нее дверь камбуза, когда она вошла.
В помещении было благословенно тепло благодаря печи из красного кирпича, которой пользовался довольно раздражительный судовой повар-шотландец по фамилии МакКиг. Если его не отвлекали от работы, он был способен приготовить все, что угодно, дюжиной способов, включая его фирменное блюдо — овсяную кашу.
Камбуз казался мешаниной из сложенных друг на друга бочонков, кастрюль и сковородок, висящих на крючках, а также тарелок и чашек на полках. Все это умещалось в небольшом пространстве над столом и стульями, рассчитанными на шестерых. МакКиг передвигался по своему царству с грацией королевы. Он кивнул Берри и Диксону, когда они вошли, хотя его выпяченный подбородок и зловещий взгляд говорили: «Добро пожаловать, но не дай вам Бог встать у меня на пути».
За столом, завтракая жареным картофелем, красной фасолью и кукурузным пирогом с чашками кофе и дополнительными кружками подслащенного лаймового сока, сидели Мика Холлидей и Кой Чендлер. Первый — молодой рыжеволосый искатель приключений, а второй — коренастый широкоплечий мужчина лет пятидесяти с квадратной челюстью и светло-каштановыми волосами с сединой на висках.
Все пожелали друг другу доброго утра. Как только двое новоприбывших заняли свои места, МакКиг, как обычно, принес им еду и напитки.
— Может быть, нам подождать, пока к нам присоединится Кара? — спросила Берри у Диксона.
— Это займет некоторое время. Вы уже должны знать, что я встаю рано, а моя жена проводит полночи за чтением, а после не хочет вылезать из-под теплого одеяла чуть ли не до полудня.
Берри кивнула. Одним из приятных сюрпризов на борту «Леди Барбары» был обильный запас книг, и пассажиры развлекали себя, как могли, проводя время за чтением, играя в карты или в различные разновидности шашек.
— Такие уж они, женщины, — заметил Чендлер, чей голос был похож на скрежет пилы по камню. — Их трудно затащить в постель и трудно вытащить оттуда.
— Поосторожнее, сэр! — предупредил Холлидей, бросив быстрый взгляд на Берри. — У нас на борту уже есть один несносный хам!
— О, прошу прощения, мисс Григсби. — Глаза Чендлера под тяжелыми веками напомнили Берри глаза большой ящерицы, греющейся на камне. — Иногда мои лошади освобождаются до того, как я успеваю запереть дверь конюшни. Он был здесь всего несколько минут назад. Рассказывал о своем товаре и тому подобном. Показал нам с Микой несколько голубых сапфиров из того мешочка, который всегда носит с собой. Сказал, что они стоят по сто фунтов за штуку и ни пенсом меньше.
— Я рада, что пропустила эту демонстрацию, — сказала Берри, подумав, что Гулби был круглым дураком, раз продолжал хвастаться, подозревая при этом, что кто-то хочет его ограбить. Его павлинья манера буквально напрашивалась на ограбление.
Диксон покачал головой.
— Вероятно, это просто синие стекляшки. — Он отхлебнул немного горячего кофе. — Я не уверен, что такому человеку можно доверить продавать даже детские мячики, не говоря уже о драгоценных камнях. А вот и наша мисс Райнхарт! Доброе утро, мадам!
Дверь открылась, и на камбуз вошла Джессика Райнхарт. Она была стройной молодой женщиной, которой исполнилось двадцать четыре года через две недели после отплытия. Она рассказала об этом Берри во время одного из разговоров. Джессика всегда была элегантно одета, даже во время самых штормовых дней на море. У нее была персиковая кожа, пепельно-русые волосы, заколотые черепаховыми заколками, и прелестное лицо со слегка вздернутым носиком и серыми глазами, которые сегодня совпадали по цвету с океаном и сияли молодой энергией — ведь сегодня она была еще на день ближе к своему жениху в Нью-Йорке. Как Джессика поведала Берри, ее жениха звали Тимоти Бэтсон, и он был молодым адвокатом в офисе Дэвида Ларримора.