Семь печатей
"И видел я в деснице у Сидящего на престоле книгу, написанную внутри и отвне, запечатанную семью печатями". Апокалипсис. Откровения Иоанна Богослова.*
Печать 1. Пыль.
Кваки сидел на болоте и сосал корягу - все равно найти из еды чего получше ему сегодня вряд ли удастся. Сегодня был очень продуктивным. Кваки сделал четырнадцать кругов вокруг Города и на последнем кругу ему повезло. Лазейки открываются всегда в разных местах. Когда Город дышит, то можно проскочить, спереть чего по-быстрому и убежать. Обязательно надо по-быстрому, иначе исчезнешь насовсем. А сегодня было удачным, потому как Кваки не только попал в Город и даже выбрался оттуда, но и, самое главное, уволок оттуда кое-что. Жаль только, что не съедобное, но Кваки был оптимистом. Большая железная штука была совершенно не вкусной, Кваки ее лизал и грыз, но не чего не вышло. Это было странно, потому что обычно, если долго сосать железку, она становится съедобной, но данный случай был исключением. Кваки взял железяку подмышку и побежал, но быстро устал бежать на двух ногах и, перекинув ношу в зубы, продолжил путь на четвереньках. Уху пили болотную воду и присасывались к коре деревьев, но кора легко растворялась, потому-то железо особенно ценилось. Раньше предки уху приноравливались присасываться к Городу, но потом они стали мереть, пошел слух, что Город отравил свое железо. И правда, как только его сосать перестали, мор прекратился. Город почти боготворили. Во-первых, он давал воду. Синюю, зеленую иногда фиолетовую, как-то была красная с пузырьками. Во-вторых, только из Города такие лихачи как Кваки могли притащить железо. В-третьих, Город был большой и страшный. Так вот сидел Кваки на болоте. И не потому, что день прошел плохо - сегодня было удачным, - а сидел он там потому что его отругали и выгнали. Да-да выгнали, предварительно сильно отругав за ненужный хлам, который ни съесть, ни приспособить. Вот и сидел он, хлюпая носом от обиды. Стало темнеть, и Кваки решил заночевать у болота. Оно ярко светилось, а когда ты с ним рядом долго находишься, то тоже светиться начинаешь. А как идти через темный лес, если ты светишься? На болоте тоже не безопасно, как темно, так сюда мухи-комары и прочая тварь слетается, но так тут-то все светится. Хотя жуки тоже были страшны, они падали за шиворот, залезали под одежду и начинали растворять. От них помогала болотная вода, но в ней жили хвати и цапы, и не стоило на них нарываться. Что жук растворит? Правильно кусочек кожи. А цапы с хватями? Да им и руки мало будет! С башкой проглотят! Кваки встал на открытое место и стал мысленно прощупывать свое тело, чтоб если кто присосался к нему, сразу мог прихлопнуть, а может и сам потом это съесть. Ночь все равно обещала быть бессонной. Кваки был почти сыт и устал. Цапа выползла и напала на него, но он оказался ловчее и присосался к ней так, что отделил ее голову от туловища. Под утро он потащил остатки цапы к себе в нору. Нора Кваки была хорошая, идеально гладкая и без отверстий, попасть в нее можно было лишь через узкий лаз сверху. Обычно уху не ловили животных: во-первых, это было слишком рискованно, а, во-вторых, животные не были сытными, очень вкусные, но на один зуб, ни более. Кваки, сидя в норе, оплел собой пойманную цапу и присосался. Цапа быстро кончилась, и желудок снова был пуст. Особенность местных зверушек, как дожевал - снова голодный. Вот Кваки и решил заснуть по-быстрому, пока совсем голодным не стал. Снилась ему большая черная железка, она была как большая труба и уходила в небо. Кваки присосался к ней, и ему было так сытно! Проснулся, когда понял, что растворяет слюной свою же лапу, еле спасся. Конечно, при желании лапу можно отрастить, но это долгий и мучительный процесс, во время которого ты практически полностью недееспособен. Не многие могли его провести, большинство пытались, а потом бросали и ходили без рук или каких других конечностей. У Кваки таких проблем раньше не было, и впредь он их не желал. Пара пальцев уже растворились, но это восстановить можно за сутки, главное хорошо поесть, чтоб голод не отвлекал. Процесс надо было начать как можно скорее, и Кваки, обсосав по-быстрому три дерева, уполз в свою нору на восстановку. Процесс восстановки был как оцепенение. Все видишь, чувствуешь, но не шевелишься. Если хоть мускул дернется, то плакали твои пальчики. Теперь им уже не помочь будет. Кваки пролежал положенные сутки почти полностью, когда полилась вода. Вода не как в озере, а другая - с неба. С неба всегда была злая вода. Она разжижала. Разбавляла и смачивала. Дождей уху боялись едва ли не больше, чем лесные звери. Уж они-то понимали, как плохо быть мокрым. Дождевая вода размачивала тело так, что оно натиралось и не могло быстро передвигаться. Действовала она как наркотик, и те, кто пил ее уже не могли пить из озера и гибли во времена долгой засухи. Кваки был выносливым, он не хотел лишаться пальцев и решил потерпеть. Ему оставалось чуточку продержаться, но дождь, как назло, лил особенно сильно. Вода закрыла его на пару пальцев в высоту, когда Кваки окончательно восстановился. И тут произошло непредвиденное: как только Кваки вышел из оцепенения, он рефлекторно вздохнул. Откашлявшись, он глотнул воздух и почувствовал дождевую воду во рту. Это было чудо. Столько вкусов. Эта вода была как жизнь. Как весь мир. Кваки выполз, отряхнулся, чтобы тут же снова намокнуть. Он встал на четвереньки и стал жадно пить из ближайшей образовавшейся лужи. Очнулся Кваки от толчка в грудь. Его разбудил один из уху. - Вставай! Кваки вскочил. - Что? - Что ты наделал?! - спросил ударивший. - Что ты наделал?! - спросил уху, стоявший справа от ударившего. - Что ты наделал?! - спросил уху, стоявший слева от ударившего. - Что ты наделал?! - спросил уху, стоявший справа от стоящего справа от ударившего. - Что ты наделал?! - спросил уху, стоявший слева от стоящего слева от ударившего. - Что я наделал? - удивился Кваки. - Ты выпил дождевой воды, - сказал ударивший. - Ты выпил дождевой воды, - сказал уху, стоявший справа от ударившего. - Ты выпил дождевой воды, - сказал уху, стоявший слева от ударившего. - Ты выпил дождевой воды, - сказал уху, стоявший справа от стоящего справа. - Ты выпил дождевой воды, - сказал уху, стоявший слева от стоящего слева от ударившего. - Я выпил дождевой воды... - пробормотал Кваки. Он с секунду сомневался, но тут же вскочил и бросился прочь. Он побежал к Городу. Он бегал кругами так быстро, как никогда. Кваки решил для себя, что если принесет железо - очень вкусное железо, - то все забудут это мелкое недоразумение и простят его. Надо добыть железо! Надо найти железо!!! Надо во что бы то ни стало притащить всем железа!!! Кваки попал в Город с третьего забега. До лаза во внутрь пришлось ползти почти три метра по отвесной стене, но проход не исчез. Внутри было пусто. Совсем. Не куча хлама, как обычно, где надо все искать. А совсем пусто. В центре Города стояла большая черная башня. Кваки бросился к ней. У него на все про все оставалась только пара минут, но Кваки был не из тех, кто сдается легко. Он ощупал всю гладкую черную поверхность, лизнул, лизнул еще раз - не съедобная, как та, другая, железка. Он пару раз обежал кругом и снова ощупал. И тут что-то сработало - открылась небольшая форточка в метре над землей. Кваки думал быстро, а чаще вообще не думал, он просто не заметил, как оказался внутри. И замер. В центре помещения висел шар, большой светящийся шар. Кваки было схватил, чтоб по-быстрому украсть и сбежать, но шар ярко вспыхнул и перенес Кваки прочь.