А теперь он шел домой. Потому, что сошел снег, и появилась первая травка. Потому, что надо пахать и сеять. Первые полтора месяца он честно провел в поисках выхода вовне, но их деревня лежала в глубоком котловане, и по гладким скалам нельзя было выбраться, а сами скалы были так высоки, что даже птицы не могли вылететь. Лом облазил все - ни лазейки, ни трещинки. Идеально гладкая поверхность. Он обошел все границы их мирка и ничего не нашел. А когда пали сильные морозы, он буквально руками вырыл себе землянку. Собрал из речных камней себе печь. Иногда он охотился в лесу, но этим злоупотреблять не стоило - когда пространство мало, то и каждая зверушка на счету. Но все это не было важно, главное, что был он далеко от своего рода, от своего племянника. Зима такое дело, что ты почти девять месяцев сидишь в одном закутке со всем родом. И никуда не денешься. Это связывает. И даже если живешь на окраине, то тянет к своим. А ведь племянник уже строил всех против, потому-то и страшно. Придушат и никто не заметит. Лом шел домой и думал, что он расскажет. Сначала хотел рассказать правду, а потом передумал. Никто не знал, что там, вот он и решил, что стены, неприступные рукам, отступят перед его фантазией. Встретили его как воскресшего из мертвых, даже племянник не смотрел привычным волком. У него за зиму близнецы родились, это были первые из его детей, которых он действительно полюбил, возился сутки напролет, на пахоту с собой брал, сказки рассказывал, матери только кормиться отдавал. «Все к лучшему», - подумал Лом. Он вечерами рассказывал ребятишкам об удивительном месте, где было солнце, которое светило и днем и ночью, что звери там были дивные - ползали и летали на гладких крыльях. Дети верили, а взрослые отшучивались, мол под солнцем сидел, а совсем не загорел. За пахотами и посевами прошло время. Дед жил в общем доме, попросили, чтоб близко всегда был, на случай что помочь, а такое было часто. Только племянник был против, он все уверял, что «прет старик моих деток, сожрет». А потом пришел день, когда забирали каждого десятого. Дед, страдавший бессонницей, проснулся среди ночи и увидел, как обнимает жена племянника мягкую подушку вместо родных детей. Вскочил Лом и убежал прочь. Долго он лазил по окраинам, но потом разглядел очертания и пошел к темному силуэту. Черная башня была совершенно гладкой и не имела отверстий, она уходила высоко в небо и терялась за облаками. Лом потянул руку и провел по гладкому, совершенно неизвестному ему материалу. Раньше поверхность башни была холодной, но сейчас грела. Лом гладил ее, и она зашевелилась, разошлась кругами и стала засасывать в себя. Сначала старик пытался сопротивляться, но потом, поняв, что попытки тщетны, успокоился, закрыл глаза и стал ждать, когда его затянет окончательно.