На следующее утро Гладышевой позвонил адъютант маршала, передавший, что Лаврентий Павлович ждет ее в 11.00. При этом он продиктовал длинный перечень документов, которые полковник должна захватить с собой. "Может, еще прикажет ванну принять?" - окрысилась Вера Ивановна, но все-таки собрала бумаги и отправилась на прием. - Комиссию расформируют, а нам дадут лет по двадцать,- убежденно сказал Кольцов, в котором вчерашние события разбудили застарелую склонность к пессимизму.- Пошли вещички собирать. - Нас еще вчера взять могли,- резонно возразил не утративший врожденной рассудительности Воронин.- Скорее всего, нас не тронут. Так что работайте спокойно. - Где уж тут работать, тем более спокойно,- буркнул Селищев. Они разбрелись по своим столам, но делом никто не занимался. В лучшем случае бесцельно перебирали бумаги. Через пару часов вернулась Гладышева, и по ее каменному лицу оскомовцы догадались, что им пока известно далеко не обо всех неприятностях. Не глядя на коллег, Вера Ивановна приказала собраться в кабинете начальника. Сев на место Дастуриева, она мрачно проговорила: - Слушайте новости по порядку и попытайтесь разобраться, что вся эта параша означает. Лично мне удалось понять не слишком много... Итак, ночью расстреляли Кадаги Дастуриевича. Под утро взяли Абакумова. Утром стало известно, что исполняющим обязанности министра назначен какой-то Игнатьев - по-моему, приятель Хрущева, до сих пор работал в аппарате ЦК, чекистской работы не знает. Официально будет объявлено, что генерал Дастуриев пал смертью храбрых при выполнении служебных обязанностей, поэтому посмертно представлен к званию Героя Советского Союза. Наконец, последнее начальником ОСКОМ назначается полковник Гладышева. Это все, что мне известно. Поздравлять меня с назначением не разрешаю. Погладив ее плечо, Воронин посоветовал держать себя в руках и не делать глупостей. Однако сам не удержался и медленно сказал: - Волки дождались, пока гиены расправятся с простодушным колдуном и только после этого соизволили вмешаться и покарать распоясавшихся пожирателей падали. - Но почему?! - вскричала Вера Ивановна.- Он же был человеком из их круга! - Они боялись его непонятных способностей. Берия наверняка успел бы его спасти, но предпочел позволить Абакумову убить Кадаги, чтобы иметь повод для интриги против МГБ. К сожалению, наши начальники думают сначала о своих кулуарных заботах, а потом уже о государственных проблемах. Кадаги был последним мастодонтом из поколения романтиков...- Егор Николаевич горько вздохнул.- Теперь я знаю тему сочинения, которую он писал во сне перед нападением хищников. Наверняка это была "Проблема лишнего человека в русской и советской истории". - Можно ли называть его человеком? - вырвалось у Яковенко. - Можно,- уверенно сказала Гладышева.- Большая часть хромосом человеческие. Оскомовцы поговорили еще немного, пока Гладышева немного не пришла в себя. Она вдруг заявила, что намерена продолжать дело, начатое генералом Дастуриевым. Селищев тут же получил задание по очереди водить к Скворцову-Серебковскому всех известных феноменов, чтобы биологи сделали им генетический анализ. Вера Ивановна надеялась, что удастся определить связь между необычными генами и феноменальными качествами. - И сообщите кто-нибудь семье Кадаги Дастуриевича,- тихо добавила она.- Я не смогу, разревусь... К родственникам убитого генерала поехали Кольцов и Воронин. Жена, вернее, вдова встретила их с заплаканными глазами. но скорбную весть выслушала на удивление спокойно. - Я уже все знаю,- тихо произнесла она.- Но все равно - спасибо за хорошие слова, которые вы о нем сказали. Он тоже всегда считал вас своими верными друзьями. Два полковника пришли в легкое замешательство, недоумевая, кто же мог сообщить Дастуриевым о случившейся трагедии. Если об аресте генерала в министерстве было известно, то расстрел оставался большим секретом. Не дожидаясь их вопросов, вдова объяснила: - Кадаги приходил ко мне ночью, около половины первого. Появился в зеркале и сказал, что его казнили, но что он обязательно отомстит. - Отомстит? - машинально переспросил Кольцов. - Ну, разумеется! - Дастуриева гордо вскинула голову.- Законы чести требуют наказать предателей. Кадаги еще сказал, что теперь у него появилось больше возможностей...
Память вернулась, когда его прислонили к пресловутой стенке. Дастуриев вдруг понял, что бхага много раз предупреждала именно о такой развязке, и вот он стоит, касаясь спиной сырых камней, в похожей на тир камере подземелья, которая провоняла потом, экскрементами, трупной гнилью. Убийца подняли пистолеты, и генерал, прокричав последние проклятья непроизвольно запел гимн, как и было предрешено много десятилетий назад. В напряженной тишине дульные срезы вспыхнули огоньками раскаленных пороховых газов, и три пули непостижимо медленно полетели к обреченному. Потом был удар, и начало оседать на липкий пол тело, в котором затухали пульсации биотоков. Электромагнитное содержимое разума вытекло из умирающего тела, вливаясь в субстанцию бхаги. Для большинства личностей, закончивших жизненный цикл, такая встреча оказывалась шоком, и они растворялись в колебаниях астрала. Однако Дастуриев слишком много знал о бхаге, поэтому легко приспособился к новому существованию. Управлять эфирными силами он научился очень быстро, тем более, что время не имело здесь большого значения. Для начала призрак пошевелил конечностями собственного трупа, до смерти перепугав участников казни. Следующим перемещением он посетил свою квартиру, попрощался с семьей, затем понаблюдал, как горюют по нему родные и друзья, однако такие развлечения быстро наскучили. Кадаги прогулялся в будущее и застал момент, когда потомки разобрались в природе бхаги, которую назвали по-научному информационное поле. Заодно призрак полюбовался сценами мучительной смерти своих убийц, помог некоторым из них покинуть телесные оболочки, посетил камеры, где расстреливали Берия и Абакумова. Но даже чувство мести не принесло чрезмерного удовольствия. Прежние человеческие стремления казались ничтожными и бессмысленными так взрослый человек не способен понять ту радость, которую ребенок получает от стука погремушки. Бхага была слишком необъятна и обещала так много нового... Он был лишним в прежнем мире, но здесь мог стать своим.