— Но я непременно должен тайно же возвратиться туда, где меня хотели убить! Теперь я понял всё. Отец супруги моего брата не примирился с гибелью дочери. Я так и думал об этом. Мне показалось, когда ты рассказал историю своего посольства к нему, что слишком уж легко он согласился на примирение, слишком легко отказался от войны. Отчего? Оттого, что осуществил свою месть: спрятал в тайных покоях своего дворца Айуба, истинного виновника двух страшных смертей. Ты хотел отомстить Айубу, отец несчастной красавицы лишил тебя возможности осуществить месть. И в этом была его месть. Но напрасно. Айуб, несмотря на все преграды, воздвигнутые на дороге нашей мести, будет убит моей рукой!..
Микаил отправлялся в первый раз в соседнюю страну вовсе не для того, чтобы узнать о нраве погибшей царевны. Юноша подозревал место, где скрыт Айуб. И полагал Микаил, что местом этим может стать лишь дворец правителя, отца злосчастной красавицы! И теперь Микаил тайно, в одежде простого рыбака, в простой лодке возвращался туда, где мог и должен был отыскать Айуба. Отец не удерживал единственного сына, долг мести — превыше жизни! Долг мести — достоинство, честь и храбрость...
Никто, кроме Хамида-хаджи, не знал, что царевич жив. Отец и сын решили, что по исполнении действий мести Микаил отправится паломником в Мекку[31], затем царевич желал совершить путешествие:
— Ты же, отец, принуждён будешь, я полагаю, готовиться без излишней торопливости к войне. Она начнётся, когда я возвращусь в Рас-Таннур, когда о моём возвращении узнает отец злосчастной супруги моего несчастного брата. Война начнётся не по нашему желанию, но мы непременно победим.
— Я верю тебе, мой сын. Возвращайся возмужалым, исполнившим долг чести, умудрённым зрелищем чудес дальних стран...
В открытом море должен был ждать Микаила большой корабль. После убийства Айуба царевичу предстояло добраться до этого корабля вплавь. Верный Хамид-хаджи горячо желал не отлучаться от своего воспитанника, Микаил отвечал ему, что двое более приметны, нежели один человек, одетый в одежду бедного рыбака, состоявшую всего лишь из набедренной повязки и рубахи из грубой ткани. Микаил отправлялся один, смело думая о грядущей опасности.
Он полагал верно, что все эти годы Айуб вёл жизнь затворника, опасаясь возможного опознания, ибо жители Рас-Таннура часто бывали в соседней стране.
Дворец правителя выстроен был богато, из привозного мармарского мрамора. Между синевой неба и синевой моря высился он белыми глыбами, позлащёнными лучами горячего солнца. Множество украшений радовало глаз пышностью. Буйство узоров, высокие колонны и железные решётки виделись очень красивыми. Но эта красота не занимала сердце Микаила. Ему случалось прежде ловить рыбу, забавляясь. Но теперь это необходимо было для осуществления мести. Он угадал хорошее место, куда после отлива сходились многие для ловли и всем доставало рыбы. Несколько раз он закинул сеть, мелкий улов бросил в море и, взявши несколько крупных красивых рыб, направился прямиком к помещениям у дворцовых ворот. Там он предложил свою морскую добычу стражникам. Поторговался он, лишь соблюдая приличия. Стражники обошлись с ним дружески, расплатились серебром, а затем позвали в одно из караульных помещений, где угостили вкусным хлебом, выпекавшимся в дворцовой пекарне. Микаил приходил семь дней подряд. К нему привыкли. Никто не расспрашивал его о его жизни; всем казалось, что жизнь этого юноши проста и ясна. Его принимали, не расспрашивая, за сироту, который кормится как может, трудами рук своих. Он виделся простодушным, и вид его располагал к откровенной беседе. Он мало говорил, но слушал с милым вниманием. И милое его молчание побуждало невольно собеседников к разговору. На самом деле Микаил стремился вызнать всё о тайниках дворца. В разгаре одной из непринуждённых бесед обронил он слова о том, что в подобном огромном дворце должно быть много тайных покоев, ведомых лишь самому правителю и его самым приближённым людям. Тотчас некто из молодых стражников захотел похвалиться и заговорил о своём знании дворцовых тайн. Микаил растворил настежь врата своего внимания. Но слушал с простодушной улыбкой, как слушают юные простолюдины сказки и притчи или рассказы о диковинных делах. Он уже догадался, что Айуб должен вести жизнь уединённую и, возможно, и страшную, вследствие страшного уединения. Но ведь существует и некая странность: чем более уединённую жизнь ведёт человек, тем более возможностей приметить его. И Микаил не ошибся в своих расчётах. В конце концов услышал он речь о странном человеке, которого видели близ лестницы, ведущей в подземные помещения дворца. Микаил задал несколько вопросов, как бы незначащих, дабы поощрить разговорчивого стражника, и вскоре уже знал, понимал, где следует искать во дворце лестницу, ведущую в подземелья. Знакомцы Микаила свыклись с ним настолько, что даже не заметили, как он проник во дворец. Они привыкли видеть его то сидящим в караульне, то прохаживающимся у ворот, то приходящим, то уходящим; и не следили за его передвижениями.
Лестница, ведущая в подземные помещения, также охранялась. Микаил притаился, пряча в набедренной повязке небольшой, но тяжёлый камень и острый кинжал. Два стражника охраняли лестницу, но Михаилу не понадобилось ни убивать их, ни оглушать. Стражники посиживали на ступеньках, играли в кости и переговаривались. Видно было, что их дело не кажется им важным. Микаил понял, что спустя какое-то время они уйдут ненадолго. Он терпеливо дождался, когда они покинули свой караул. Лестница опустела. Микаил, не задумываясь, бросился вниз по ступенькам. Холод подземелий охватил его. Он бродил в переходах, видел запертые двери. Он был покоен и не отчаивался. Но вот он увидел приоткрытую дверь. Пол застлан был циновками; стопка одеял, кувшин, блюдо с остатками лепёшки — всё говорило об уединённой тоскливой жизни. Микаил уже не сомневался, что перед ним обиталище Айуба. Но где же сам Айуб? Он не может быть далеко отсюда. Дождаться? Микаил переступил порог. И тотчас заметил нишу в стене, прикрытую пёстрой матерчатой завесой. Однако из-под завесы проникал свет, узкая полоса жаркого света. Прижимаясь к стене, Микаил подкрался к завесе, приподнял её — и перед ним очутились ступеньки вверх. Свет шёл сверху. Микаил решительно взбежал по ступенькам...
На открытой площадке Микаил увидел человека, которого после вспоминал долгие годы своей жизни, хотя и не хотел помнить. Человек лежал на кошме, греясь на солнце, должно быть. Ясно было, что Айуб отдыхает от холода подземелья. Всю одежду заменял ему обрывок грубой ткани из верблюжьей шерсти, жёсткий, словно кольчуга. Прикрыты были только бёдра, почти всё тело было обнажено и покрыто загаром. Стало быть, Айуб часто наведывался сюда и подставлял полунагое тело солнечному жару и ветерку. Лицо его, казалось, состояло из угля и тёмной охры; ноги были красны, словно кирпич. Костяк и крепкие мышцы отчётливо проступали на худом, жилистом теле; чёрные волосы, курчавые и нечёсаные, топорщились, будто заросли кустарника; вдоль тёмных щёк кустилась растрёпанная борода. Но человек этот не был стар. Его неподвижный взгляд выражал безучастность, граничившую с помешательством. Человек показался неприступным, одичавшим, но в то же время и растерянным, и одиноким безмерно...
31