Условье гордой пери тяжело,
И дня еще такого не прошло,
Чтоб не был умерщвлен один из тех,
Кого манил и обманул успех.
Для псов добычей стали храбрецы,
Чьи головы воздеты на зубцы…
Но ты не трепещи, судьбу кляня.
В пустыню страха не гони коня:
Красавицу соединю с тобой, —
Она тебе назначена судьбой.
Тебе с подругой сблизиться пора,
Тебя наставлю я на путь добра».
Когда премудрый так проговорил,
Он раковину гостю подарил,
И несколько волшебных слов подряд
Он начертал, чтоб заучил Саад.
Еще одну записку написал
И, юноше вручив ее, сказал:
«Вставай и отправляйся в путь скорей.
Вожатыми ты сделай двух друзей
В зеленых платьях: не теряя дня,
До Шахрисабза ты гони коня.
Зеленый город — всех стараний цель.
Когда же ты достигнешь тех земель,
Ты спутников к царю отправь тотчас:
Пусть обо всем доложат без прикрас.
Шах скажет: «Негра победи сперва».
Вступи в борьбу, но затверди слова,
Которые тебе я начертал, —
Их чарами владея, начертал:
В них мощь твоя, они — твой талисман,
Пред мощью их беспомощен Катран!
Как только в раковину дунешь ты,
Когда сквозь раковину плюнешь ты,
В какое б место ни попал плевок,
Твой враг заснет, и будет сон глубок.
Ты возликуй, Катрана победив:
Когда в борьбе погибнет черный див
И будет крепость первая взята, —
Раскроет радость пред тобой врата,
И ступишь ты уверенной ногой,
И так дойдешь до крепости другой.
Ты будешь остановлен мудрецом.
Ты будешь поражен его лицом,
В глазах увидишь мудрости лучи.
Мою записку ты ему вручи.
Смирится пред тобой, ее прочтя,
Поможет он тебе, мое дитя.
Он с высшею премудростью знаком,
Он стал мне сыном и учеником.
Развеет он старухи колдовство,
И счастья ты достигнешь своего».
Так молвив, улыбнулся он светло,
Поцеловал он юношу в чело,
Напутственное слово произнес:
«Удачлив будь! Ты счастье мне принес,
Теперь за счастьем ты своим иди.
Спеши: преграды будут впереди».
С порога старец крикнул: «Счастлив будь!»
Саад, повеселев, пустился в путь,
Луга пересекая и поля…
И показалась, наконец, земля,
Покрытая зеленою травой,
Слиянная с небесной синевой.
Терялся в небесах ее рубеж:
Предстал пред путниками город Кеш.
Саад сказал своим проводникам:
«Ступайте к шаху во дворец!», а сам
Верблюдов он развьючить приказал,
Устроил посреди степи привал.
Явились к шаху два проводника
И повесть начали издалека
О том, как непостижная звезда
Саада издали вела сюда.
Они хвалили ум его и нрав,
Его радушью должное воздав.
К ним шах склонил свой милостивый слух:
Друзей и слуг он видел в этих двух,
Он твердо знал, что их рассказ правдив.
Уже к Сааду сердце обратив,
Приязнь к нему почувствовав, приказ
Двум правдолюбцам отдал он: «Тотчас
Помчите вы коней к его шатру,
Я к завтрашнему жду его утру».
Наутро уроженцы той земли
К властителю Саада привели.
Шах, увидав его счастливый лик,
Утешился душой и в тот же миг,
Едва на юношу он бросил взгляд,
Решил: ему, как сердце, мил Саад!
Шах возвеличил гостя и вознес
И благопожеланье произнес.
Упал пред ним Саад, целуя прах,
Но поднял гостя милостивый шах
И оказал невиданную честь:
Велел ему перед престолом сесть.
Когда чужой и свой, собравшись тут,
Вкусили вдоволь от богатых блюд
И шах узнал от сведущих двоих,
От добрых верноподданных своих,
Желанье юноши, — сказал он так,
И это был расположенья знак:
«Был труден, утомителен твой путь,
Саад, сейчас ты должен отдохнуть.
А завтра час борьбы назначу я.
Предчувствую твою удачу я».
Тогда Саад направился к шатру.
Друзей и слуг собрал он на пиру.
Он пил вино, и сладостный кумир
Незримо украшал веселый пир.
Мрак над землей свой полог растянул,
Не раз ночной менялся караул, —
Опьянены и сражены вином,
Пирующие спали крепким сном.
Для пьяного — все беды позади:
Хмель — в голове, любимая — в груди.
Саад покинул свой шатер, ведом
Отвагою, любовью и вином.
Не видели друзья, пьяным-пьяны,
Как он дошел до крепостной стены,
Как падал он, как поднимался вновь,
Как опьяняла пьяного любовь,
Как вопли он, шатаясь, издавал:
Он о любви к возлюбленной взывал…
А в это время кровожадный негр,
Что, словно дым, восстал из горных недр,
Чья грудь бесстрашна, чьи глаза остры, —
Расхаживал на выступе горы.