От Юльевского мимо Манского озера до озера Большое Пезо тянется заметная, натоптанная промысловиками тропка, и мы, конечно, ею пользуемся.
Километров через восемь достигли первого ориентира — сожженного кедра. Здесь попили чайку со сгущенкой и сразу же двинулись через речку и сухой лог дальше. Но сделать рывок не удалось.
Загрохотал гром. Сильнейший ливень держал нас в заточении до утра, да и когда дождь прекратился и выглянуло солнце, в путь двинулись не сразу — ждали, когда лес и трава подсохнут. Около палатки на небольшой кедрушке снует белочка. Она непривычного для северян чернильного цвета, и мои товарищи глаз от нее не отрывают.
Продвигаясь к Майскому озеру, хорошо ориентироваться по горе Сивуха. Спутать ее с другими невозможно, так как у ее вершины сверкают на солнце части давно разбившегося самолета. Оставив Сивуху на западе, тропа подвела нас к полусожженной избушке на Манском озере. Здесь и разбили лагерь.
Полуторакилометровой длины Манское озеро всем понравилось, хотя почти не имеет по берегам растительности. Озерное зеркало сплошь в кругах, и рыболовы, конечно, сразу же засуетились.
Последнее утро июля выпало по-летнему великолепным. Все вокруг пропитано солнцем, воздух, как хрусталь. Прежде чем продолжить путешествие, метрах в трехстах от избы мы сделали тайничок с запасом продуктов, необходимых для возвращения к Юльевскому, сверху положили смазанные ружейной щелочью металлические предметы.
К юго-востоку от озера есть небольшая горушка, у которой находится географический стык трех Восточно-Саянских белогорий: Кутурчинского, Манского и Канского. Когда мы миновали его, то сошли с тропы и взяли правее, к юго-востоку.
Уже с гребня первого цирка нам открылась величественная картина необъятных просторов окружающих нас белогорий.
Первые двое суток лазили по циркам, карабкались по скалам, спугивая белых куропаток. Уже к вечеру второго дня, миновав оставшееся внизу круглое, как чаша, озерко, подошли к краю котловины. Очередной цирк отсюда как на ладони: покрытые кедровой чащей берега; на противоположном склоне между полосками леса — пятна снега; по краям снежников — ярко-зеленые лужки. Все пространство внизу — сплошное высокотравье.
Решили стать лагерем на одной из террас. Вечером я оглядывал склоны в бинокль. Постепенно краски меняются. Багровый диск солнца сползает все ближе и ближе к западным вершинам. Становится прохладнее Внимательно оглядываю те места, где периодически поднимают шум кедровки. Акустика же в цирке такова, что слышно их чуть не за два километра.
Прямо против нас, на вершине стройного деревца, сидит молодая кедровка. Жалобным голосом она издает мяукающие звуки, в которых мне явственно слышится: ма-ма, ма-ма. Наконец, к «дитяте» подлетает родительница. Миг — и обе они ныряют в кусты.
Рано утром я заметил шевелящееся у снежника противоположного склона темное пятнышко. Медведь! Мы с Геннадием ринулись вниз. Начинается неизбежный в таких случаях марафон. Преодолеваем массу препятствий. Ноги путаются в кустарнике. Сзади — Геннадий. Он тащит рогатину. Кругом пятна примятой травы — лежки маралов. А вот сплошные траншеи из поваленной дудки и чемерицы, словно трактор прошел. Это уже не марал!
Переходим бурный ручей. Теперь снова вверх. Уже метрах в четырехстах от снежника неожиданно увидели, как огромных размеров медведь неторопливо спускается вниз по склону. Неужели учуял? Я посмотрел на часы: семь утра. Пожалуй, совпадение. Ему пора кончать кормежку. — Приготовь бересту и спички, если после моих выстрелов побежит в твою сторону, не мечись. Поднимай бересту. Огня он побоится.
Я ринулся наперерез, прикинув место нашего сближения. Каждый провал, в который я скатывался, а затем карабкался на склон, каждая группа кустов — напряжение. В кустарнике угадывался проход. Я заскочил в него, ожидая внезапного нападения. «Только в голову!» — командую себе.
Опять просвет — кустарник кончился. Я все время подпрыгивал, пытаясь рассмотреть по шевелению кустарника, где находится зверь. Но увы…
Пришлось снова бежать к Геннадию. Ведь со склона холма ему было видно и медведя и меня.
— Вы бежали правильно. Но он успел зайти в кустарник чуть раньше, и вы пробежали мимо него совсем рядом…
Делать нечего. Будем его сторожить. Долго в кустарнике не пролежит. Пить захочет. Геннадий уходит сообщить товарищам, чтобы перебирались поближе к нам.