Путаясь, Минерва проделала еще несколько фигур танца, а после подошла очередь нескольких замечательных тактов, когда требовалось всего лишь стоять и хлопать в ладоши.
Затем нужно было снова шагнуть вперед.
К нему.
Пэйн неприлично близко прижал ее к себе и прошептал:
- Охните.
Она удивленно уставилась на собеседника.
- Что?
Виконт сильно ущипнул ее за руку.
- Ой! - воскликнула Минерва. - С какой стати вы...
Он обвил рукой ее талию, затем резко расслабил ее, заставив партнершу споткнуться. Очки на ее носу перекосились.
- Что случилось, мисс Хайвуд? - театрально громким голосом спросил Пэйн. - Вы подвернули лодыжку? Какая жалость!
Несколько мгновений спустя он проводил ее, ковыляющую, к выкрашенной красной краской парадной двери таверны. Едва отойдя от здания на несколько шагов, Пэйн с такой скоростью потащил Минерву за собой, что она зацепилась ногой за камень и на этот раз споткнулась всерьез.
Виконт подхватил спутницу прежде, чем ее колено коснулось земли.
- Вы не ушиблись?
Она покачала головой.
- Нет. Пострадала только моя гордость.
Пэйн помог Минерве выпрямиться, но не выпустил из своих рук.
- Все пошло не так, как я задумал. Я и не подозревал о ваших... трудностях с танцами. Если бы я знал, то...
- Нет, всё превосходно: танец, наш уход, вы... обнимающий меня у всех на виду, - она судорожно сглотнула. - Это всё хорошо.
- Точно?
Минерва кивнула.
- Да.
Ощущать его руки на своей талии было, несомненно, приятно. Под загадочным теплым взглядом ореховых глаз Пэйна быстро таяла способность его критиковать. Еще минута такой близости - и ее можно будет считать абсолютной дурочкой.
Минерва бросила взгляд на дверь таверны. Наверняка кто-нибудь из посетителей последует за ними или хотя бы выглянет в окно. Неужели им нет никакого дела до ее репутации? Ну, или на худой конец, до ее лодыжки? Кто-то должен увидеть виконта и Минерву Хайвуд вместе, если они хотят, чтобы их бегство выглядело убедительным. Иначе это рискованное, приводящее в замешательство объятие пропадет даром.
Вопрос вырвался у нее против воли:
- Почему я? Вы ведь могли заполучить Диану.
- Думаю, мог бы. И реши я на ней жениться, вы не смогли бы мне помешать.
Сердце яростно заколотилось в груди Минервы. Должно быть, даже Пэйн расслышал его стук - она была в этом уверена.
- Но сегодня вечером вы выбрали меня. Почему?
Его губы растянулись в ироничной улыбке.
- Вы хотите, чтобы я объяснил?
- Да. И будьте честны, а не...
"Не как прошлой ночью", - не смогла произнести Минерва вслух.
- Честен, - произнес он задумчиво. - Если честно, ваша сестра красива, грациозна, скромна, добра. Глядя на нее, мужчине нетрудно представить, какая жизнь ждет его с ней: свадьба, дом, фарфоровый сервиз, дети. Эта перспектива не лишена привлекательности, но всё выглядит таким размеренным и неизменным.
- А когда вы смотрите на меня? Что вы при этом видите?
- Честно? Глядя на вас, - большим пальцем он погладил ее поясницу, - я думаю что-то вроде: "Один Бог знает, какие испытания ждут меня на этом пути".
Отталкивая руку Пэйна, Минерва начала извиваться, стараясь вырваться из его объятий.
- Пустите меня!
- Зачем?
- Чтобы я смогла вас ударить!
- Вы же сами просили об откровенности, - виконт тихо рассмеялся, продолжая прижимать к себе собеседницу. - Это ваше сопротивление - именно о нем я и говорю. Вы не похожи на красивый, изысканный, предсказуемый образец. Но некоторые мужчины любят, когда их удивляют. Возрадуйтесь этому, Марисса.
- Марисса?!
Она уставилась на Пэйна с ужасом. А еще с волнением. И с ужасом оттого, что пришла в волнение.
- Вы... Самый...
Звякнул дверной колокольчик. Дверь таверны распахнулась, и несколько хихикающих местных молодок вывалились наружу, окутанные волнами музыки и тепла. У Минервы перехватило дыхание. Если девицы свернут в эту сторону, то непременно заметят ее и Пэйна. Вместе.
- Сюрприз, - прошептала она Пэйну и прижалась губами к его губам.
______________________________
Примечания переводчика:
8) Рил - быстрый шотландский танец.
9) Обсидиан - вулканическое стекло, чей цвет обычно темный: черный, бурый, серый и т.п.
Глава 4
Как она сказала? "Сюрприз"?
Несомненно.
Первой приятной неожиданностью стала сладость. Из этих уст Пэйн слышал столько колкостей, но поцелуй их оказался сладким. А еще свежим, с едва уловимым оттенком легкой переспелости, словно созревшая на солнце слива в зените лета, готовая упасть в ладонь, стоит ее чуть подтолкнуть.