Но сегодня Пэйн оставил двух женщин глубоко раздосадованными. И снова провел ночь без сна, мучаясь привычным противным чувством раскаяния.
Хорошо, что ему недолго осталось тут торчать! Брэм должен прибыть в замок завтра - якобы для того, чтобы после нескольких месяцев отсутствия провести смотр своих ополченцев. Однако из доставленного от него курьером письма было понятно, что у кузена на уме другое: после стольких месяцев Колин получит помилование.
Прощайте, холодные каменные стены! Прощайте, гнетущие сельские ночи! Еще несколько дней - и его здесь не будет!..
- Что значит: я остаюсь тут? - Пэйн уставился на двоюродного брата, ощущая себя так, словно только что получил кулаком в живот. - Не понял.
Брэм успокаивающе выставил вперед ладонь.
- Я объясню. Видишь ли, так обычно бывает с днем рождения: как ни странно, он случается каждый год в один и тот же день. Твой - только через два месяца, а до того момента я буду управлять твоей собственностью. Я контролирую каждый твой полупенсовик, и потому ты останешься здесь.
- Это бессмысленно, - покачал головой Колин. - Бонапарт ведь сдался. Ты сам только что объявил об этом всей деревне. Война окончена.
Они стояли перед единственной в Спиндл-Коув таверной "Бык и цветок". После полудня Брэм, проведя строевые учения милиции, пригласил всех ополченцев пропустить по кружечке. Там он и рассказал свежие новости из Франции, которые завтрашним утром наверняка будут опубликованы в каждой газете. Наполеон отрекся от престола - осталось только оформить соответствующий официальный акт.
Победа была одержана.
Ликование потрясло таверну до основания. Дети тут же побежали к церкви Святой Урсулы звонить в колокола. На смену первой выпитой хмельной пинте быстро пришла вторая, затем третья. Когда подкрались сумерки, в таверну просочились жены и возлюбленные, притащив с собой блюда с едой. Кто-то достал скрипку, и вскоре начались танцы. У всей деревни, да и у всей Англии, имелся повод для праздника.
Колин по праву должен был тоже ликовать. А вместо этого ощущал в душе лишь привычное безразличие.
- Брэм, я нужен был здесь, чтобы в твое отсутствие руководить ополчением, и исполнил этот долг. Потеряв при этом немалую часть рассудка. - Последнюю фразу Пэйн произнес про себя и продолжил вслух: - Я даже заботился о твоем проклятом ручном баране! Но раз война окончена, во всем этом больше нет необходимости.
- Есть она или нет, милиция останется в боевой готовности, пока Корона не прикажет обратное. Я не могу просто взять и распустить людей по собственной прихоти.
- В таком случае ими может руководить Торн.
- Кстати, а где он? - Брэм внимательно огляделся вокруг в поисках своего капрала.
Колин неопределенно взмахнул рукой.
- Где-то бродит и кто его знает, чем занимается. Может, бреется ржавой косой, а, может, разделывает морских угрей голыми руками. Ему в Спиндл-Коув даже нравится.
- А! - отозвался Брэм. - Но и тебе необходимо еще побыть здесь.
Пэйн потер лицо ладонями. Да, его родственником движут благие намерения. Он на самом деле полагает, что даст Колину наилучшую возможность избавиться от беспутства, заставив присматривать за местным ополчением и оставив в суссекской глуши без единого пенни. Но кузен не понимает, что они - совершенно разные люди. Может быть, армейская дисциплина вкупе с деревенской жизнью и в силах укротить демонов Брэма, но эти обстоятельства лишь сильнее разжигают страсти, терзающие Колина.
Невозможно подобрать слова, чтобы доходчиво это объяснить. Да и что можно сказать? "Спасибо, что заботишься обо мне, но я бы предпочел, чтобы ты этого не делал?" Кузен - единственный родной ему человек. За прошедший год между ними возникли невидимые узы братской привязанности, и не хотелось их разрушать.
- Колин, если ты желаешь покинуть Спиндл-Коув, у тебя есть такая возможность. Ты же знаешь, что я утрачу право управления твоим имуществом в случае твоей женитьбы. Тебе мог бы пойти на пользу брак с хорошей девушкой.
Пэйн тихо застонал. В который раз он наблюдает этот феномен среди своих друзей. Те сперва женятся и чувствуют себя счастливыми в этом пресыщенном состоянии мужчины, не часто вкушающего плотских радостей да еще из одного и того же источника. А потом они начинают нахваливать брак так рьяно, будто сами его изобрели и словно получают барыш за каждого холостяка, которого удалось переубедить.
- Брэм, я рад, что Сюзанна и ребенок, которого вы ожидаете, сделали тебя счастливым. Но это вовсе не значит, что брак подходит и мне. В сущности, думаю, что женщине, на которой мне случится жениться, придется несладко. - Колин стукнул кулаком по стене. - Послушай, мне надо съездить в столицу. Я кое-что пообещал Финну.
- Что именно? - Брэм через окно таверны поискал взглядом среди ополченцев этого пятнадцатилетнего полкового барабанщика.
- Видишь ли, я проиграл ему пари. Мы спорили на сапоги. Я бы отдал ему свою пару от Хоббса (6), но они велики Финну на несколько размеров. Поэтому я сказал, что возьму его в Лондон и закажу для него новую пару. А после я собирался показать ему несколько школ, чтобы он смог до начала осеннего семестра выбрать, где будет учиться.
Брэм покачал головой.
- Я уже нашел для Финна Брайта школу здесь, в Суссексе - Флинтриджская школа для мальчиков.
- Флинтридж? А как насчет Итона? Мы ведь обещали его матери, что у него будет всё наилучшее.
- Лучшее для Финна. Во Флинтридже прекрасное обучение, и он недалеко от дома. Кроме того, семья Брайтов - бакалейщики, а ты хочешь отправить паренька в Итон? Ты ведь понимаешь, что там он будет чувствовать себя не в своей тарелке.
Пэйн знал всё о том, каково чувствовать себя изгоем и что такое Итон. Он появился там восьмилетним сиротой, пережившим трагедию, потрясенным недавней потерей родителей. В то время Колин был слишком невысоким и щуплым для своих лет. Даже не будь у него страшных снов, он все равно стал бы излюбленной мишенью для издевок. А его ночные кошмары лишь прибавили насмешек в арсенале обидчиков новичка. До сих пор в голове Пэйна звучали издевательские, пищащие фальцетом голоса, разносившиеся по коридорам:
- Мамочка! Мамочка, очнись!
Первый год в Итоне был настоящей пыткой. Но в конце концов Колин блестяще закончил это заведение.
- Знаю, что Финну сперва придется нелегко, - согласился он, - но я могу научить мальчишку, как за себя постоять. Ему необходимо повидать мир, расстаться с простодушной провинциальной привычкой всему изумляться. Надо бы нанять репетитора для помощи ему в учебе. А если я свожу Финна в боксерский клуб и подарю ему сапоги от Хоббса, то парень сможет поразить впечатлительных однокашников и как следует вздуть нахальных.
Колин заглянул через окно в таверну "Бык и цветок". Внутри, прислонясь к стене и касаясь друг друга локтями, стояли братья-близнецы Финн и Руфус Брайты. Начиная с копны белокурых волос и заканчивая длинными руками и проказливыми улыбками, они как две капли воды походили друг на друга. Точнее, так было до прошлого лета, когда из-за взрыва пушки Финну оторвало левую ступню.
- Это был несчастный случай, - произнес Брэм, словно прочтя мысли кузена.
- Я мог бы его предотвратить.
- Я тоже.
Колин постучал пальцем по стеклу.
- Взгляни на Финна. Он выздоровел, но в его душе нет покоя. С каждым днем становится все теплее, и этот парень видит, как его сверстники несутся играть в крикет, бегают за девчонками, трудятся в поле. До него только сейчас доходит, каковы последствия случившегося несчастья - они останутся с ним на всю жизнь. Знаю, что уж ты-то должен его понимать.