- Он будет светиться в темноте.
- Экипаж слишком яркий и вульгарный. - Колин натянул ремень кожаной сбруи, чтобы проверить его крепость. - Но это самое быстрое транспортное средство во всей Англии. Я выиграл его в карты несколько лет назад.
- Выиграл? Ты хоть умеешь им управлять?
Пэйн пожал плечами и улыбнулся.
- Разберемся.
Минерва с опаской подошла к фаэтону, но заставила себя преодолеть страх - ведь Колин поверил в нее всем сердцем. Надо быть достойной такого доверия.
С помощью грума она кое-как вскарабкалась на сиденье. Лошади затанцевали на месте от нетерпения, и коляска закачалась на рессорах, отчего сразу закружилась голова.
"Только не смотри вниз!" - мысленно приказала себе Минерва и, разумеется, тут же поступила наоборот. Разве она когда-нибудь следовала таким запретам?
Взобравшись в экипаж, Колин сел рядом с ней, опустил поля шляпы и взял в руки поводья.
- До Эдинбурга семьдесят три мили. Если погода не подведет, на этом фаэтоне мы легко сможем делать по двенадцать миль в час. А коли поднажать - то и все пятнадцать. Если повезет, прибудем к полудню. Мин, мы и в самом деле сможем это сделать. У нас получится!
Минерва кивнула, взяла его под руку и, сглотнув ком в горле, спросила:
- Колин... Так ты умеешь управлять этой штукой?
Он улыбнулся.
- Ты уже спрашивала.
- Но ты не ответил.
Пэйн перевел взгляд на дорогу и тронул поводья, пустив коней шагом.
- Не люблю ездить в закрытых каретах. Иное дело - самому управлять лошадьми!
Едва они вывернули от крыльца на подъездную аллею, Колин подхлестнул коней, чтобы перевести их на легкий галоп. Те не побежали - полетели, словно птицы.
- Ой! - Ветер подхватил изумленный смешок Минервы и понес его по пролетающим мимо окрестностям Риверчейза.
"Теперь ясно, что чувствует выпущенная из ружья пуля", - подумала она.
Влекомый парой величавых, изящных животных, фаэтон промчался по прямой подъездной аллее, словно ангельская колесница. Благодаря отличным рессорам выбоины на дороге почти не ощущались.
В конце аллеи Колин чуть притормозил лошадей, а затем легко и умело заставил их повернуть на проезжий тракт. Казалось, этот человек родился с поводьями в руках.
Минерва придвинулась ближе, чтобы перекричать шум ветра и стук копыт.
- Насмешник! Так ты, оказывается, умешь управлять фаэтоном!
- Я - член клуба Четырех коней (56), ужасно модного нынче в столице, - крикнул виконт в ответ.
Придерживая рукой шляпку, Минерва рассмеялась, слишком опьяненная скоростью и бьющим в лицо ветром, чтобы рассердиться. Ну разумеется, этот повеса состоит в каждом клубе, готовом принять его в свои члены: клуб джентльменов, клуб боксеров, клуб азартных игроков, клуб искателей приключений. Так почему бы ему не записаться еще и в клуб возниц?
Такова его жизнь в Лондоне: все эти клубы, приятели, дорогие развлечения. И женщины...
Водоворот мыслей в голове вращался быстрее, чем колеса их фаэтона, направляющегося на север. Просьба Колина разрешить ему ухаживания, определенно, потрясла Минерву. Значит, она станет появляться на балах и в опере под руку с красивым щеголем лордом Пэйном? Стоило это представить, и сердце сразу начинало биться чаще. И она верила, что виконт к ней неравнодушен - он не стал бы об этом лгать.
Ради нее Колин сейчас сломя голову мчит в Шотландию - ну конечно, он ее любит!
Хотя с другой стороны, недавно Пэйн потратил полдня, весело и с огоньком помогая крыть коттедж соломой, но он ведь не собирается заниматься этой черной работой всю оставшуюся жизнь. Так может, его внезапно вспыхнувшее влечение к Минерве всего лишь вызвано необычными обстоятельствами, в которые они попали?
И если она не уверена в том, что Колин испытывает к ней нежные чувства, то, может, и он сомневается в ее любви к нему?
А вдруг Пэйн просто считает, что Минерва не сможет достойно исполнять обязанности виконтессы? И разве можно его за это винить? Господи, достаточно вспомнить его великолепный дом и огромное имение! Кто поверит, что она сможет когда-нибудь стать их хозяйкой? Минерва уже оставила после себя беспорядок в гостиной, а дождевая вода, натекшая с ее платья, залила весь ковер в вестибюле! Слуги наверняка ее возненавидят.
Мозг терзали сомнения. Колин, должно быть, тоже обеспокоен. Он ведь сам признался в своих колебаниях. Именно поэтому виконт хочет подождать. С его стороны это мудрое и предусмотрительное решение, но почему оно пугает Минерву?..
Трижды путешественники останавливались, чтобы сменить лошадей и перекусить, торопясь скорее продолжить путь. Проносящиеся мимо пейзажи полнились буйством зелени и сливались в плавные изгибы, напоминая, распростертую богиню Весны, просыпающуюся после зимнего сна. И, словно в противоположность ей, пронизывающий ледяной ветер терзал путешественников с жестокостью злой ведьмы.
Минерва ежилась и куталась в плед, пытаясь согреться, но когти холода проникали даже под теплую ткань. Когда дорога стала менее извилистой и Колин смог немного ослабить поводья, он привлек спутницу к себе, обняв за плечи. Прижавшись к его боку, успокоенная уже ставшими привычными теплом и запахом этого мужчины, она смотрела, как затянутые в перчатки руки уверенно правят упряжкой.
Затем Минерва крепко обняла Пэйна за талию и подумала: "Неважно, что случилось сегодня или что ждет нас впереди. Это мгновение стоит любых испытаний"...
Они добрались до Эдинбурга как раз к полудню, когда солнце уже достигло зенита.
- Мы почти на месте, - сказал Колин, снова взбираясь на козлы после того, как спросил дорогу у встречного торговца. - Ты готова к своему триумфу?
- Я...
Минерва замялась. На языке вертелся ответ: "Не знаю, не уверена. Ведь они не подозревают, что я - женщина. Я потеряла все свои научные заметки. Без гипсового слепка моему рассказу о Франсине никто не поверит. Мне пришлось за полдня проехать семьдесят миль, и мои волосы, должно быть, в ужасном беспорядке. Надо мной будут смеяться. О боже! Я в этом не сомневаюсь!"
От ужаса всё внутри сжалось. Но Минерва не решилась озвучить свои страхи, вспомнив, что обещала Колину больше не говорить о себе плохо. Поэтому она сказала:
- Думаю, да. Когда ты со мной, я готова к чему угодно.
Пэйн остановил лошадей прямо посреди улицы.
- Уже приехали? - спросила Минерва, оглядываясь по сторонам.
- Не совсем. - Колин, коснувшись пальцем ее подбородка, повернул к себе ее лицо. - Просто я подумал, что не стоит делать это на крыльце Королевского геологического общества.
Он наклонился и поцеловал Минерву прямо на виду у всех прохожих. Этот поцелуй, исполненный нежности и страсти, развеял все тревоги, вытеснил их из ее сердца, переполненного любовью.
- Теперь тебе лучше? - спросил Пэйн, подбирая поводья.
Она кивнула, ощущая вернувшуюся уверенность.
- Да, спасибо. Именно это мне и было необходимо.
Проехав еще несколько минут по людным улицам, мощеным булыжником, Колин остановил фаэтон перед величественным кирпичным зданием, сунул поводья вместе с мелкой монетой мальчишке-прислужнику и помог Минерве высадиться.
- А теперь поспешим. Ты прибыла как раз вовремя, чтобы чуть опоздать, как принято в свете.
Рука об руку они взбежали по ступеням. Минерва была так озабочена тем, чтобы не споткнуться, наступив на собственный подол, что даже не обратила внимание на стоящего в дверях мужчину.
Однако низкий голос заставил ее и Колина остановиться:
- Прошу меня извинить, но куда это вы направляетесь?
______________________________
Примечания переводчика:
54) Олмак (Almack's Assembly Rooms) - один из первых лондонских клубов для высшего света, куда допускались как мужчины, так и жещины. Существовал с 1765 по 1871, затем был переименован в "Willis's Rooms". Здесь принимались лишь самые сливки общества - каждую среду в течение Сезона давались балы, именно тут знатные джентльмены подыскивали себе невест. Олмак управлялся комитетом, состоящим из самых влиятельных дам столицы, именуемых "патронессы Олмака". В 1814 году (в котором происходит действие в романе) было семь таких патронесс. В течение Сезона они встречались каждый понедельник и решали, кого принять в клуб, а кого лишить членства. "Одобренные" кандидатуры приобретали годовой "ваучер" на посещение Олмака стоимостью десять гиней. "Диктат" патронесс продолжался примерно до 1824 года, а затем правила приема в Олмак стали менее строгими.