- Ты спятил! - раздраженно фыркнул Макензи и отдернул руку. Сделал
усилие, чтобы подняться, но не смог. Тело не слушалось.
- Я забыл вам сказать. - боязливо проговорил Брэстед. - Врачи
говорят, что.. что..
- Что еще утверждают эти недоумки?
- .что вы не сможете. ходить. - Абель съежился в ожидании грозы. Был
уверен, что реакция больного на новость будет куда хуже прежней. Однако его опасения были напрасны. Генри был спокоен. Лицо его выражало надменность и неприязнь.
- Ни черта эти неучи не знают. Генри Макензи не так легко сломить!
Если я жив, - я буду ходить. С тех пор как отважный экс-разведчик произнес эти слова, прошло два месяца, но он так и не смог исполнить своего обещания. Долгие занятия не приносили ожидаемого результата, и врачи готовы были оставить попытку вернуть пациента к прежнему образу жизни, но он не сдавался. Генри с большим упорством продолжал делать физические упражнения по восстановлению функций движения ног. К концу третьего месяца, когда лечебная методика инопланетных медиков не принесла результатов, уверенность землянина пошатнулась. Он был в отчаянии. С каждым днем неудачи ухудшали не только его физическое состояние, но и психическое. Брэстед ввиду своей молодости и неопытности не замечал изменений в своем покровителе. Возможно, это происходило и оттого, что Генри во время его визитов пытался выглядеть оживленным и веселым, в то время как на душе у него было неладно. В начале четвертого месяца неудач Макензи принял жизненно важное для него решение. Очередной день приходил к концу. Вечерние сумерки упали на Остис, серебристо-белый город в сердце Сиваса. Купола невысоких зданий в лучах закатного солнца переливались различными, колоритными цветами. Воздух звенел пением птиц, исполняющих свою последнюю песнь дня. На смену им временами раздавались голоса странных ночных животных, возвещающих о своем пробуждении. Закат на Астерии был столь же шумным, как и рассвет, с разницей лишь в изменчивых живописных оттенков небосвода. Любуясь чарующими красками предвечерья, Генри тщательно подбирал слова, которые должен был сказать своему племяннику в предстоящем разговоре. К концу беседы Макензи планировал расстаться со своим протеже, расстаться с ним навсегда. Ему было нелегко решиться на эту разлуку и, тем не менее, благоразумие призывало его положить конец их совместным странствиям. Молодому Брэстеду необходимо было найти свое призвание в жизни, и следовать повелению сердца и разума, а не потакать желаниям "калеки без будущего". Таковы были мысли и намеренья Генри, печальные, но трезво оценивающие положение. С наступлением сумерек в городском стационаре объявился ожидаемый визитер. Настроение у него было хорошим, и он прямо-таки сиял от радости. Он долго и красноречиво говорил о местных поселенках. Рассказывал о своих дневных приключениях и забавах, описывал различные причуды горожан. В ходе своих личных наблюдений Брэстед узнал, что Астерию населяли лишь женские особи, человекоподобные создания, обзаводящиеся потомством способом партеногенеза - особой формы девственного полового размножения. Но это ничуть не смущало юного землянина. После долгих лет жизни невольника ему было приятно очутиться в обществе прекрасных инопланетянок. Местные красавицы впервые видели человека мужского пола. Куда бы Абель ни пошел, везде он был желанным гостем. Он с таким воодушевлением рассказывал своему покровителю обо всем увиденном, что окажись на месте Генри другой слушатель, он, несомненно, отнесся бы к словам молодого человека с большим интересом. Однако в тот день Брэстеду так и не удалось привлечь его внимание. У его покровителя был отрешенный вид, он пребывал в глубоких размышлениях. Подавленность его передалась и Абелю. Мрачное расположение духа охватило землян, и давящее на разум молчание затянулось на несколько минут.
- Я долго думал, Абель, и решил, что тебе следует улететь.
- Как улететь? Куда? Зачем?
- Ты должен начать новую жизнь. правильную жизнь, а оставаясь
здесь, тебе вряд ли удастся сделать это. Возьми наш "Баллас" и возвращайся на Землю, получи хорошее образование, найди свое призвание и живи во благо общества.
- Возможно, я так и поступлю, но не раньше, чем вы поправитесь. Мы
вместе полетим на Землю.
- Нет! Я больше никогда не вернусь туда. Для меня обратный путь
заказан.
- Но почему? Правительство, очевидно, и не вспомнит о вас. Ведь с тех
пор минуло двенадцать лет, и, кроме того, они полагают, что вы погибли на Мегаклайте.
- Ты многого не знаешь, Абель.
- Ну, так расскажите, чтобы я мог понять вас. Я устал от всех этих
недомолвок и загадок. Отчего вы не можете вернуться на родину? Это все из-за Ксеноса? Я правильно догадался?
- Нет.
- Вы боитесь попасть в руки правоохранительных органов Земли?
- Вовсе нет.
- Тогда почему же вы отказываетесь лететь со мной? - Собеседник
молчал. - Ладно, если не хотите на Землю, давайте выберем другую населенную планету и разместимся там.
- Я никуда не хочу улетать.
- Вам нравится на Астерии? Ну что ж, останемся здесь вместе. Я не
покину вас. Макензи горько улыбнулся.
- Еще совсем недавно ты хотел прикончить меня и стать спейсджекером, а
сейчас так горячо печешься обо мне. Молодой землянин смущенно опустил глаза. Он никогда не говорил покровителю о своем желании стать космическим пиратом. И только сейчас понял, что разговор с главарем спейсджекеров уже не был тайной.
- Я был несправедлив к вам. ошибался.
- Молчи, Абель. Не люблю, когда кто-то вынужденно говорит слова
сожаления. У тебя больше, чем у кого бы то ни было, было причин убить меня. Я виновен перед тобой и твоими родителями. Если бы я послушался тогда Дисмаса на Терронге и вернулся с ним на Землю, возможно, череда неудач не затронула бы тебя и твою семью.
- Сфумато знает, что делает, - парировал Брэстед и заметил изумление
на лице слушателя.
- Что это значит? Абель прикусил губу, жалея, что сболтнул лишнее.
- Я к тебе обращаюсь, Абель! - Генри строго посмотрел на
племянника.
- Когда. когда отец вернулся с Терронга, - неохотно произнес молодой
человек, - он рассказал нам нечто. нечто касательно вас. - и умолк в нерешительности.
- И что же он рассказал? - насторожился Макензи.
- Помните на Терронге невольника по имени Дункан Робертсон?
- Да, и что же?
- Так вот этот самый Робертсон поведал отцу о том, как нашел вас.
- Где нашел?
- В открытом космосе.
- Старик, видать, тронулся от тягот жизни.
- Нет-нет, он был абсолютно здоров, ну, то есть психически
уравновешен, осознавал свои слова и поступки. Он рассказал, как в одном из своих странствий обнаружил вас в герметичной капсуле, которая зародилась в Большом Магеллановом Облаке. Это Дункан Робертсон доставил вас на Землю и передал на попечение опекунских органов. Тогда-то он и дал вам прозвище сфумато, что значит "исчезающий как дым". Робертсон утверждал, что ваша капсула будто бы воссоздалась из звездной пыли.- Генри посерьезнел, вспомнив слова Валенсии Весконти: "посланников спасет звездная пыль".
- Абель, когда вернулся Дисмас, ты был десятилетним мальчиком и
наверняка что-то спутал.
- Я прекрасно помню этот разговор с отцом. он был у нас последним. - в
глазах молодого землянина сверкнули слезы. - На следующий день отец ушел, и больше я его никогда не видел. я ничего не выдумал.
- Пусть даже так, - голос собеседника смягчился, - но это
ничего не меняет. Каковы бы ни были толки про меня и мое прошлое, это не должно мешать твоему счастью.
- Мне совестно оставлять вас, тем более, после того как вы.
- .стал инвалидом?
- Нет, я не это хотел сказать.
- Сказать не сказал, но уж точно подумал. - Брэстед хотел было
возразить, но собеседник не позволил ему высказать свою мысль. - Не утруждай себя извинениями, я не держу на тебя зла. Но и ты должен понять меня. для меня все кончено.. все мысли о мести, погоне и дознании, - все потеряло смысл.. Жаль, что ты не пристрелил меня тогда в ущелье, теперь бы мне не пришлось жить вот так. Генри умолк. В этот миг им управляло скорее отчаяние, нежели здравый рассудок. Абель еще никогда не видел его таким подавленным. Он сознавал положение покровителя, но был бессилен ему помочь. "Только смерть Ксеноса поможет ему выздороветь, - думал Абель. - Нет-нет, смерть "черного жреца" негативно скажется на его самочувствии. Он потеряет стимул жизни. Месть! Вот ради чего он живет!" Мысль, мелькнувшая в голове молодого человека, зародила в нем идею. Он больше не стал перечить Генри, и терпеливо выслушав его, поспешно ушел. Была глубокая ночь, когда Макензи, встревоженный протяжным гулом и яркой вспышкой зеленовато-красного света, пробудился ото сна. В палате было темно, но он почувствовал чье-то присутствие.