— Что случилось? Что произошло? Вам здесь не понравилось? — к ней быстрыми шагами подошел полковник Лейленд в вечернем костюме.
— Нет… просто я ошиблась. Эта гостиница принадлежит сыну. А мне нужно в «Бишоне». Он поссорился со стариками… наверно, отец уже умер.
— Но все же… если вы хорошо устроились здесь…
— Я сегодня же должна знать, так ли это. И я должна… — голос ее задрожал, — должна узнать, не моя ли это вина.
— Помилуйте, каким образом!..
— Даже если это так, я выдержу, — продолжала она уже спокойнее. — Я не гожусь — слишком стара — играть роль трагической королевы и злого духа одновременно.
«Что это означает? Что она имеет в виду? — бормотал полковник, провожая взглядом огоньки экипажа, спускавшегося с холма. — В чем она виновата? В чем вообще она может быть виновата? Владельцы гостиниц всегда ссорятся — это обычная история, нам-то какое до этого дело!»
Он хорошо пообедал в полном молчании. Затем о почты ему принесли письма, и мысли его переключились на них. Одно было от сестры.
«Дорогой Эдвин, я ужасно робею, когда пишу тебе эти строки, но я знаю, что ты поверишь мне, когда я скажу, что не пустое любопытство заставляет меня задать тебе этот простой вопрос: помолвлен ты с мисс Рэби или нет? Нынче все очень изменилось даже по сравнению с тем временем, когда я была молодой девушкой. Но все же помолвка и сейчас помолвка, и ее следует огласить незамедлительно, чтобы избежать затруднений и неудобств для обеих сторон. Пусть здоровье твое пошатнулось и ты уже не служишь, но ты все равно обязан быть на страже чести нашей семьи…»
— Что за бред! — воскликнул полковник Лейленд. Знакомство с мисс Рэби сделало его более проницательным. Он не увидел в этой части письма своей сестры ничего, кроме дани условностям. Чтение его взволновало полковника не более, чем сестру его — сочинение самого письма.
«Что касается девушки, о которой мне рассказали Бэнноны, так никакая она не компаньонка; это просто способ пустить людям пыль в глаза. Я ничего не имею против мисс Рэби, чьи книги мы всегда читаем. Просто литераторы никогда не бывают практичными, и скорее всего она даже не догадывается о двусмысленности своего положения. Правда, я не представляю ее в роли твоей жены. Но это уже другой вопрос.
Мои малыши, а также Лайонел — все шлют тебе привет. Они здоровы и веселы. Сейчас меня беспокоит только будущее — безумно дорогая плата за обучение в приличных школах, которая тяжелым бременем ляжет на наш бюджет.
Любящая тебя Нелли».
Господи! Ну как ей объяснить то особое очарование, которое существует в отношениях между ним и мисс Рэби? Ни один из них ни разу и словом не обмолвился о браке и, по всей видимости, никогда не заикнется о любви. Если бы, вместо того, чтобы видеть друг друга часто, они решили не расставаться вообще, то сделали бы это как умудренные жизнью компаньоны, а не как эгоистические любовники, пылко стремящиеся к тому, чтобы страсть длилась бесконечно, в то время как требовать эту страсть у них нет права, а длить — нет силы. Ни один из них не претендовал на невинность души и не делал вида, что не замечает ограниченности и непоследовательности другого. Напротив, они не делали друг другу никаких скидок. Терпимость предполагает сдержанность; лучшей гарантией спокойных взаимоотношений является полная осведомленность. Полковник Лейленд обладал незаурядным мужеством — его мало беспокоило мнение людей, позиция которых была ему ясна. Пусть Нелли, Лайонел и их дети сердятся и негодуют, сколько им вздумается. Мисс Рэби была писательница и, следовательно, являлась чем-то вроде радикала, он же был солдат и, стало быть, аристократ своего рода. Но расцвет их деятельности остался позади. Он больше не воевал, она перестала писать. Отчего бы им не провести приятно осень своей жизни? Они могли бы оказаться также неплохими компаньонами на зиму.
Он был слишком деликатен, чтобы признаться даже себе самому, что жениться на двух тысячах годового дохода весьма соблазнительно. Но это обстоятельство придавало какой-то подсознательный привкус его мыслям. Он разорвал письмо сестры на мелкие куски и выбросил за окно.
«Странная женщина! — пробормотал он, глядя в сторону Ворты и пытаясь рассмотреть колокольню в свете восходящей луны. — Зачем ехать в плохой отель? Зачем вмешиваться в распри между теми, кто не сможет тебя понять и кого ты не понимаешь? Глупо думать, что ты причина этой ссоры! Считать, что написала книгу, которая испортила эту деревушку, а жителей ее сделала подлыми и корыстными. Я-то знаю, чего ей хочется. Делать себя несчастной и стараться исправить то, что невозможно исправить. Странная женщина!»