У моей жены вошло в привычку общаться со мной через Бориса. Когда у нее случился выкидыш, она позвонили ему, а не мне. Именно Борис отвез Настю в больницу. Борис позвонил мне, чтобы сказать, что моя жена потеряла моего ребенка.
Похоже, что, когда Настя подаст на развод, мне позвонит Дергач и скажет:
– Петровский, жена просила передать, что уходит от тебя.
Я почему-то запомнил один майский вечер. Это было недавно. Я вернулся с работы и увидел жену при параде. С вечерней прической и в длинном лиловом платье с глубоким декольте. На шее сверкало дорогое ожерелье. Я уже успел забыть, что моя жена красива. И невольно залюбовался.
– В Большом премьера, Борис достал билеты, – ответила Настя на мой невысказанный вслух вопрос.
– Это очень дорого.
– Наверное.
– Ты принимаешь дорогие подарки от чужого мужчины.
– Борис – чужой?!
– Пока ты с ним не переспала – да.
– Ты циник, Леня, я всегда это знала. Тебе бы очень хотелось уличить меня в неверности, тогда мы были бы квиты. Но я не ты.
– А зря. Должна же ты узнать, что я лучший. Для этого тебе стоило бы попробовать и других.
Мне показалось, что Настя меня ударит. Безусловно, она знает о Ксю. Жена еле сдерживалась. В гневе Настя была еще красивее.
– А ты не думала, что я просто ревную? – спросил я.
– Ревнуешь?! Леня, ты очень красивый мужчина. Твоя самоуверенность безгранична. Такое чувство, как ревность, тебе вряд ли вообще знакомо. Стоит тебе захотеть, и я, забыв о премьере в Большом, проведу этот вечер с тобой.
– Я даже знаю, где мы это сделаем, – я взял Настю за руку. – Там стоит большая кровать.
– Нет, – жена резко вырвала руку.
– Что тебя так пугает?
В этот момент зазвонил Настин телефон. Я понял, что приехал Борис. В дом он заходить не хочет, с каждым днем нам все труднее смотреть друг другу в глаза.
– Я побежала. На дорогах пробки, мы боимся опоздать.
Мы.
Жена ушла, а я выждал полчаса, чтобы не стоять в одной пробке с ними, и поехал к любовнице.
Дергач любит мою жену вот уже двадцать лет. Срок солидный. Мог он дозреть до того, чтобы устранить меня физически? За двадцать лет – вполне.
Могла Настя дозреть до развода? Еще как! Но она ведь Гера. Однолюбка. Пока я жив, Настя будет любить меня. Она сама сказала: стоит тебе захотеть.
Стоит мне захотеть, и я ее пулей верну. Брошу Ксю, стану в постели застенчивым юношей. Проявлю не настойчивость, а нежность. Повезу жену в романтическое путешествие, благо Мальдивы открыты.
Я сяду в машину времени и вернусь на двадцать лет назад, когда мы с Настей были пылко влюблены друг в друга. И жена мне все простит.
И Борис это прекрасно знает. Он мне не соперник. Я-то, в отличие от Дергача, профессиональный обольститель.
Мне стоит об этом подумать. Есть богатый человек, которому я мешаю. Из-за меня его личная жизнь не складывается. Эти сорванные сделки, пристальное внимание. Кто-то ко мне присматривается. И хочет моей смерти.
Неужто Дергач?
«Как на работу», – уныло подумал Снегин, подходя к воротам усадьбы Петровских. Пришлось протопать больше километра пешком. Машину он не водил, в кредит брать не хотел, у родителей деньги тоже взять отказался. Мать посетовала, что это юношеский максимализм, отец пожал плечами: дело твое.
И вот теперь Евгений топал по жаре, обливаясь потом. На нем были брюки. Ну не являться же в особняк олигарха в шортах? Да и на работу надо заглянуть. Весь день он не может провести «на задании». Положено отчитаться. Получить новые инструкции. Наверняка появилась важная информация.
У самых ворот Снегин остановился. И подумал, что сюда вряд ли кто-то из гостей входит. Въезжают. На крутых тачках. Ворота были сделаны на заказ наверняка по индивидуальному эскизу и соответствовали стилю особняка Петровских. Прямые линии, никаких завитушек-вензелюшек, но сразу видно: дорого. Хотя на вид так просто. Металл и камень, все светлое. Забор был сложен из молочного кирпича, такого же цвета плиткой вымощен и въезд.
Снегин отбил Алле: «Я тут», и калитка вскоре открылась.
– Проходи, – Алла встретила его сама.
Он уныло посмотрел на особняк, фамильное гнездо Петровских, подумав, что раньше видел такие только на картинках. Широкая дорога, вымощенная серым шершавым камнем, вела к массивному крыльцу с колоннами. Все линии дома были прямые, четкие, никаких округлостей. По обе стороны въездной аллеи, будто солдатики в почетном карауле, вытянулись во фрунт светильники в стиле модерн. За ними была низкая живая изгородь, аккуратно подстриженная, и росли какие-то густые и высокие злаки. Идеальный газон. Сам особняк был двухэтажный, под плоской крышей. Но сверху что-то похожее на мансарду. Над крыльцом балкон, и тоже с колоннами. Но опять-таки без финтифлюшек.