«Вот!» — вдруг сообразил я, — «вчера утром Пат осталась в постели, и я пошел в магазин один — у нее начались месячные». Месячные у Пат были очень обильными — она страдала от этого. Я снова посмотрел на черное поблескивающее пятно — слишком много крови, не говоря уже о том, что Пат убрала бы испачканную простыню тут же.
На улице было то же яркое солнце и беззаботные люди. Я шел, чувствуя себя тенью, почти ничего не замечая, и даже себе кажущийся незаметным. Вот уже привычный магазин остался позади, стали попадаться мелкие лавки, в которых преобладали китайские. В одной из них я купил и тут же выпил большую бутылку пива «Циндао» за один евро пятнадцать центов.
Улица была переполнена пешеходами словно в выходные, но я не мог вспомнить, какой сегодня день. Может быть, и в самом деле даже выходной.
Начав свой путь по улице Порта-Маджоре, на очередной табличке я увидел, что название ее поменялось — теперь это была улица принца Евгения. Я знал, что не перестаю думать, но это происходило где-то глубоко внизу головы, в верхней же ее части царила пустота и даже покой. Я вертел головой как игрушечной. Так мне попала улица Мраморная, не пройтись по которой я попросту не мог. Да и к чему было отказываться, потому что она привела меня на Эсквилинский рынок.
Он назывался «Новым», но внутри, конечно, все было так, как и положено во все времена — горы всякой зелени и фруктов, внушительные куски отборного мяса, самая свежая рыба с самыми красными жабрами, сыр, ветчина — что может быть лучше? В голове всплыл вчерашний рынок и девушка, у которой мы покупали вино. Может быть, она здесь, может быть, она знает, где Пат? Словно завороженный, я стал кружить по длинным переходам рынка, и было ощущение, что ни разу не прошел прежним путем. Девушка в зеленой блузке так мне и не встретилась.
В какой-то момент меня вынесло наружу. Вскоре я опять оказался на прежней улице, теперь носившей название Наполеона Третьего, далее — Фарини. Именно там, на Фарини, мне бросилась в глаза вывеска полицейского комиссариата.
Мысли, которые гнездились в глубоком подполье моей головы, наконец вырвались, и я, не медля ни секунды, перешагнул порог заведения. Дежурный по-английски не говорил. К нему присоединился второй человек в форме, а потом еще двое.
— У меня пропала жена, — повторил я громко и по слогам.
Итальянские молодые парни переглянулись.
— Dice che ha perso qualcosa1, — сказал один из них.
— Окей, — произнес парень, на вид которому, несмотря на форменные брюки и голубую рубашку, можно было дать лет пятнадцать от силы.
— Вы говорите по-английски? — спросил я его.
— Окей, — повторил он уже менее уверенно.
— Понятно, — устало вздохнул я. — А кто говорит по-английски?
— Andiamo da Pino. Pino parla inglese2, — они загалдели, и подросток, крепко взяв меня за локоть, повел внутрь здания.
Пино оказался толстым, похожим на нашего хозяина, лысым дядькой, который в одиночестве сидел в кабинете с абсолютно голыми стенами.
— Ti ho portato un inglese, — сказал подросток и подтолкнул меня к столу. — Ha perso una cosa e non la trova più3.
— Sei un cretino, — коротко прорычал Пино. — Non lo sai che gli stranieri idioti portano solo guai e mal di testa?4
— Почему вы меня назвали идиотом? — спросил я спокойно.
Толстяк вздрогнул и остро ткнул в меня взглядом.
— Синьор понимает итальянский? — быстро проговорил он. — Нет? Это я его назвал идиотом, — он махнул рукой в сторону «подростка», — и сказал, что ему надо учить английский. Конечно, мы поможем найти ваш фотоаппарат, или что у вас там пропало.
— У меня пропала жена, — я посмотрел в зарешеченное окно.
Из-за стекла круглым красным глазом меня изучал голубь.
Глава седьмая
— Вот все говорят: «Париж», — Пино ободрил меня взглядом. — А Париж — дешевка, просто туристическая открытка. Рим — вот западня.
Я с недоумением посмотрел на него.
— Поймите, — полицейский заговорил задушевным хриплым шепотом. — В этом городе слишком много соблазнов для красивых женщин. Как и для мужчин вроде вас, — кажется, он хотел поддержать меня.
— Я не понимаю, — мой собеседник все больше казался мне похожим на Адриано. — Простите, у вас в Риме нет брата?
— Полно! — Пино откинулся назад и махнул рукой. — Мы тут все братья, особенно если дело касается красивых баб, выпивки и жратвы.