— Вероятно, вы любили ее, синьор? — спросил Пино участливо. — Может быть, и по-прежнему любите?
— Она не расчетлива, но хладнокровна… что? Что вы сказали? — Влад закашлялся, и лицо его сразу стало красным как у всякого блондина с тонкой кожей на лице. — Вы ненормальный? — в голосе послышался гнев. — Я прожил с ней достаточно, чтобы снять все сливки. На кой мне черт жить с женщиной, которая, скорее всего, постареет раньше, чем я. Я же сказал — я ее бросил! Любовь! — фыркнул он и глубоко затянулся. — Что-нибудь еще?
Незаметно подняв глаза, я бросил на него взгляд, который он каким-то чудом заметил. Сделав вид, что увлеченно стенографирую беседу, я задумался над тем, каким образом Пат могла оказаться женой подобной самовлюбленной сволочи.
— Ну, так что же? — спросил Влад. — Это все? Тогда объясните мне, в чем дело. У меня не очень много времени.
— Ваша бывшая жена пропала, — просто сказал Пино.
— А я здесь при чем? — Влад вздрогнул и погасил сигарету. — Или вы решили, что это я… хотя нет, — он рассмеялся натянуто, — значит, вы решили, что мы случайно встретились и только что закончили трахаться в соседней комнате? — смех его стал бархатистым и свежим, как молоко.
— Простите, — быстро спросил Пино, — а вы женаты сейчас?
— Да, — Влад приосанился, — в смысле, я как раз собираюсь снова жениться. На итальянке. Между прочим, — обратился он ко мне, — почему вы все время молчите, и вид такой, словно у вас несварение…
— У него не все в порядке, — мягко сказал Пино. — Так что ваша нынешняя жена?
— Ах да, — Влад отвел от меня взгляд. — Она внешне очень похожа на Пташку, только в два раза моложе — наверное, это моя судьба, выбирать одинаковых женщин.
— Мы закончили, — Пино, а вслед за ним и я, поднялись из кресел. — Последняя просьба — не найдется ли у вас фотографии вашей бывшей жены?
Влад усмехнулся.
— Какого черта… — было похоже, что какая-то мысль внезапно пришла ему в голову. Он бросил на меня насмешливый взгляд и тоже поднялся. — Как ни странно, одна могла затеряться, — и решительным шагом вышел из комнаты.
— Ну, как? — тихим голосом спросил Пино. — Он врет? Она здесь?
Я не успел ответить, Влад вернулся.
— Полюбуйтесь, — сказал он. — Я не зря сказал про одинаковых женщин. Я сделал такую же фотографию моей невесты — у них совершенно одинаковые фигуры.
Прежде это фото мне не попадалось. Полностью обнаженная Пат лежала на покрывале, ярко-красном, цвета шелковой крови, ноги ее были скрещены, руки раскинуты, глаза закрыты — казалось, она спала. Или умерла только что.
* * *
Мы шли по кабульским переулкам, без конца сворачивая, и я понимал, что это может продолжаться бесконечно — спросить дорогу было просто не у кого. Можно было попробовать найти какой-нибудь закоулок и просидеть там до утра — но нет, это было совершенно невозможно, в октябрьском Кабуле ночью по-настоящему холодно.
— Такое ощущение, что мы на том свете, — сказала Пат. — Только что было полно людей, а теперь поверить в это невозможно. Их как будто забрали всех разом.
— Мы же вроде договорились, что никакого «того» света нет, — ответил я, пытаясь придумать, что делать дальше. — Смотри — свет!
Наверное, это был вход в гостиницу — поэтому над входом горел фонарь и стояли два бородатых дядьки с автоматами. Один встретил меня лицом к лицу, второй замер вполоборота и не сдвинулся с места, даже когда я подбежал к ним.
— Куриная улица?
Афганцы не среагировали. Следующая попытка:
— Калаи-Мург, Чикен-стрит? — вопросил я и жестами показал, что мне нужно хотя бы направление.
— Ты кто? — неожиданно спросил на русском языке второй афганец, до этого стоявший боком. В речи слышался сильный акцент, но не было сомнения — круглолицый полный мужчина с глазами, формой повторявшими овал лица, владел языком свободно. — Почему ты ходишь здесь один? Здесь Афган, а не Самара.
— Вы хорошо говорите по-русски, — удивился я.
— Учился в России, — просто ответил он. — Это еще можно понять. Сложнее понять, что ты делаешь в Кабуле ночью, один на этих улицах.
— Почему один? — удивился я. — Нас же двое. — Я обернулся — Пат нигде не было видно. Но…