— Люди ошибаются, — мужчина развернулся и, не прощаясь, пошел.
Что все это значило? Встречал ли из них кто-нибудь Пат на самом деле? Очевидно было одно — сами они были живы и здоровы.
Длинный вагон электрички был почти пуст, ничто не мешало мне размышлять, и вот что я придумал. С какой стороны ни подойди к этому странному делу, так или иначе все сводилось к тому, что мне упорно внушали, что Пат больше нет, что она умерла и что я непременно и как можно быстрее должен уехать. Возможно, мне даже подмешали вчера в выпивку какое-то лекарство. Сон, который я помнил во всех деталях, был по-настоящему выпуклым — совершенная иллюзия. Может быть, они хотели, чтобы я умер во время сна? В том аду, в котором оказался?
Я рассмеялся тихо. Мне вдруг показалось очень важным узнать — существует ли на самом деле жизнь после смерти. Но это потом. Ведь пока еще я жив. Я вернулся к прежним мыслям. «Они» — почему в голове у меня появилось именно это местоимение? Но очевидно же — майор Пино и Влад были в заговоре! Но в чем его смысл?
Они могли опоить чем-нибудь мою Пат, внушить ей, что она знать меня не знает, но зачем? Внезапно я вспомнил подробность бывшего сна, когда мученик по имени Гай рассказывал историю некой женщины, сведшей своего мужа с ума ради денег. Им нужны мои деньги? И в этом замешана Пат? Поверить в это я не мог. К тому же с головой у меня было все в полном порядке. Я не сумасшедший.
Да, в этом все дело и было! Я вспомнил, как сегодня утром, еще совсем недавно, Пино пытался уверить меня, что я слетел с катушек. А это не так! Мне показалось, что я выкрикнул эти слова и на меня должны обратить внимание, но вокруг по-прежнему никого не было. Мы давно уже ехали в границах Рима, и вот-вот должна была быть конечная у метро «Пирамиде».
Когда я впервые увидел пирамиду над могилой Гая Цестия Эпулона, магистрата, я подумал, что это какая-то современная, недавно сооруженная штука. Подделка. Египетские пирамиды в Риме. В Риме привыкаешь к продуманным линиям, к величию в архитектуре, к тому, что замысел и форма сливаются в вышине, а здесь невысокая, да к тому же неправильная, да к тому же новая на вид пирамида. Надо просто знать, что она построена до нашей эры.
Меня привлекло слово «подделка». Я вспомнил якобы умерших людей, с которыми общался сегодня. Почему я их встретил одного за другим, почему они мало того что запомнили Пат, но еще и якобы видели ее? Это была подделка — вот что это было! Часть хитроумного плана, в результате которого я действительно должен был сойти с ума. Я снова тихо засмеялся — ничего у них не выйдет. Сейчас я поеду домой, подкреплюсь, высплюсь, а вечером завершу то, что не смог сделать вчера. Я отвоюю Пат.
За окнами вагона проплыла пирамида Цестия. Рядом с ней извивалась толпа подростков, которые кричали и размахивали красными флагами. Белая лошадь под полицейским, который угрюмо смотрел на демонстрацию, медленно перебирала передними ногами.
Глава тринадцатая
Мое возбуждение не пропадало. На метро я добрался до станции «Мандзони» и теперь шел по улице с одноименным названием, поднимался по ней, то и дело натыкаясь взглядом на разных людей. Всех их что-то объединяло. Все они исподволь, как мне казалось, бросали на меня взгляды, полные ехидства, и быстро отворачивались. Словно они что-то знали. Но не это было главным, главным было то, что все они все без исключения напоминали кого-то, словно я их всех уже встречал. Возможно, я их видел во сне, где мне нарисовалась картина загробного царства, и где все они без сомнения когда-нибудь окажутся. Я отогнал от себя эти мысли и зашагал быстрее.
В привычном супермаркете на углу Мандзони и принца Евгения я купил пачку макарон за восемьдесят центов, пассату, пол-литра за шестьдесят, и решил на этом остановиться, так как сыр у меня дома еще оставался. «У меня» — я впервые сформулировал так и испугался — раньше я естественно и автоматически говорил «у нас».
— У нас, — сказал я вслух, и женщина с короткой стрижкой в синем платье, что стояла рядом со мной, вздрогнула и спросила:
— Mi scusi?12
— Spumante, — сказал я в ответ единственное итальянское слово, которое пришло мне в голову.
— О! — она улыбнулась и жестом показала в направлении стеллажей с вином.
«У меня и в мыслях не было покупать вино, у меня и в мыслях, и ни в каких в других местах тоже не было», — говорил я про себя, шагая в направлении дома с пакетом, в котором кроме продуктов лежали четыре бутылки бароло. Они оттягивали руку как пушечные снаряды.