— Сейчас я принесу вино, — сказал он. — Я вижу, что вы уже пили сегодня. Что за сорт вы выбрали?
— Бароло.
— Если недорогое, — он покачал головой, — всегда есть риск, что оно может оказаться неважным. Я вас угощу кьянти. С ним тоже очень часто бывают всякие сюрпризы, но это мной проверено.
Когда он вышел, я тут же вскочил. Возбуждение бурлило во мне, и я в беспокойстве заходил по комнате. Ее красные стены практически сплошь были увешаны старыми гравюрами. И что это были за гравюры! Изображенное на них повергало в шок. Казалось, хозяин дома вознамерился собрать картины всех возможных пыток, изобретенных человечеством, и ему это удалось. Красные стены и эти изображения привели меня в состояние ужаса, и чтобы немного придти в себя, я вышел на свежий воздух.
— Ну что? — услышал я через некоторое время. — Как ваши успехи?
Я обернулся. Это был безо всякого сомнения он — мой первый провожатый по приснившемуся мне аду.
— Я вижу, что вы вспомнили, — он жестом пригласил меня вернуться к столу, где уже стояли муранского стекла бокалы, и разлил вино.
— Вас зовут Гай, — сказал я.
— Нет, — он с улыбкой покачал головой. — Но похоже. Меня зовут Алессандро Гаев, мои предки откуда-то с Балкан.
— Ага, — я сделал глоток. Вино было превосходным. — Вот почему вас в аду мучил турок.
— Совпадение, — он тоже взял в руки бокал и отпивал из него мелкими глотками. — В аду национальность не должна иметь значения.
— То есть вы хотите сказать, что ад существует на самом деле?
— Я не знаю. Я просто написал эту книгу. Там я изобразил все, как мне представилось. Вы утверждаете, что видели меня в аду. Расскажите, мне очень интересно. Если я прав, то ад выглядит как барак, откуда есть отдельные входы в многочисленные подвалы, где узники мучают друг друга по очереди, меняясь раз в сутки.
— Именно так. Значит, вы там были.
— Повторяю — я написал книгу, а вы — первый человек, который подтверждает, что мои догадки оказались верны.
— То есть, по-вашему, это я был в аду? — мне показалось, что образ писателя словно раздвоился на мгновение. Я помотал головой — все вернулось к обычному виду.
— Да, — писатель подлил мне вина. — Река Лето, огненный Флегетон, где кровь начинает гореть, черный Стикс — вы видели что-нибудь из этого?
Я находился в растерянности. Сначала меня пытались убедить, что вчера я просто напился и заснул, сейчас же представляли доказательства, что все происшедшее было не сном, а явью.
— Есть еще объяснение, — сказал Гаев. — Вы могли прочесть мою книгу.
— На каком языке? Я знаю только русский и английский.
— Да, — он слегка нахмурился, — тогда это догадка неверна. Книга издана пока что только на итальянском. Следовательно, вы действительно побывали на том свете.
— И я не рехнулся, — я улыбнулся и понюхал вино. — Я, кстати, пробовал рассказать эту историю — мне не поверили. У меня пропала девушка, я пошел за ней на тот свет. Теперь мне говорят, что она умерла год назад, а мне нужен психиатр.
— Я, право, не знаю ничего про вашу девушку, — Гаев закурил и предложил мне сигарету. — Повторяю — я не врач, а всего лишь писатель.
— На том свете, — возбуждение наконец отпустило меня, — вы говорили мне, что попали в ад из-за своей книги. А еще вы отказывались мучить тех, кто мучил вас.
— Может, поэтому меня и отпустили? — он засмеялся. — А может, это вы за меня попросили, ведь вы вышли оттуда, дорогой мой Орфей.
Я смотрел на его худощавое приятное лицо и думал — не является ли и он частью плана? Ведь если разобраться, он не помогал мне, а только еще больше запутывал. Если его отпустили из ада потому, что я попросил, значит, Пат действительно умерла. Именно это мне все время говорит мой друг майор римской полиции Джузеппе — для друзей Пино. Он же Харон.
— Знаете, — сказал я писателю, — я не очень пока разобрался, но не могли бы вы сказать, как в вашей книге выглядит рай? Настоящий, а не тот, который за зеленой речкой Лето.
— С превеликим удовольствием, — он поднял бокал в приветствии. — Это очень хороший вопрос, потому что получается, вы не видели самого главного. Рай, — он подмигнул мне, — он вокруг нас. Вот то, что вы видите вокруг, вся эта обстановка, этот дом, Рим, наша планета — это и есть рай.
— Но тогда чем он отличается от той жизни, которая есть до смерти?
— В том-то все и дело, — Гаев откинулся на спинку стула. — Те, кто попадают в рай, просто снова и снова проживают свою земную жизнь. Ту самую, которая сложилась так удачно.