— Вы думаете, мне очень приятно мелькать на страницах газет?
Она постучала по книге, которую держала в руках.
— А разве нет?
— Вы ошибаетесь на этот раз. Меня не было в городе. — Он не отреагировал на ее усмешку. — Если бы только вы были со мной!
И снова этот румянец, который ей так шел, расцвел на ее щеках. Тонкая голубая жилка билась на шее. И это прелестное выражение в ее глазах…
— Вы коварный человек, милорд. Решили развеяться, подышать свежим воздухом? А заодно использовать меня, чтобы отвлечь людей от сплетен вокруг вашей семьи?
— Да каким же это образом? Сделав вас героиней газетного скандала?
Она еще больше покраснела и вздернула подбородок.
— Кто знает, может быть, вам в голову и приходили такие мысли. Но я мало подхожу для этой цели.
Ах, как же она недооценивала себя! Он хотел одеть ее в шелка и атлас, а лучше, чтобы на ней не было ничего. Научить ее всегда быть неподражаемой, влекущей, сексуальной.
В ней было столько страсти, которая ждала освобождения. И возможно, если бы он искал только физического удовольствия, как планировал сначала, тогда не бросил бы ей вызов. Стал бы последовательно обольщать ее. А сцену в Воксхолле вполне можно было довести до логического завершения: Место, конечно, романтическое, но все-таки не совсем удобное для любовных утех. Мраморная скамья. Но можно было встретиться с ней на следующий день. Продолжить начатое прямо здесь, на полу библиотеки или на диване. Обладая ею, наслаждаясь до пресыщения, впитывая каждый стон, каждый крик, наблюдая, как ее глаза темнеют от страсти.
Но он не мог пойти на это. Теперь тактика соблазнения казалась ему дешевым трюком. Обольстить ее, сделать любовницей и потом тривиально бросить? И все это — ради своего мужского тщеславия? Нет, нет и нет! Зачем себя обманывать? На этот раз в нем впервые заговорили чувства. Они были выше жажды чисто физического удовлетворения. Но в этом таилась и опасность.
Поэтому он покинул дом и предъявил родителям ультиматум. Затем поехал, чтобы начать свои безумные альтернативные поиски. Начало его собственного разрушения, конечно. Постоянство никогда не кончается хорошо.
Он грустно улыбнулся, черты лица смягчились.
— Вы не забыли про тот вызов?
Она установила несколько книг на полке.
— Неделя прошла. Вы победили.
— В глубине души я этого не ощущаю.
— Души? Если бы я верила в ее существование у вас, может быть, могла бы согласиться.
— Какое же сомнение? Душа есть у каждого. Подчас она сохнет и страдает. Терпеливо ждет, когда же вы освободите ее.
— Вы дразните меня, ваше сиятельство.
— У меня нет ни малейшего желания шутить.
Он провел пальцем вдоль кожаного переплета.
— Мужчинам свойственно раздавать пустые обещания. Вам надо получше разобраться в себе самом.
Виконт грустно улыбнулся и кивнул в сторону нераскрытых коробок с его подарками:
— Вам они не понравились?
Она хмуро посмотрела на него:
— Я была слишком занята. Уж простите…
— Но это знак моей любви. Благодарность за то, что вы приняли вызов.
— Записки от вас было бы вполне достаточно. Я не знала, где вы.
— Записки? А не моих чувств? — спросил он.
Она, прищурившись, пристально смотрела на него. Виконт подошел к ней. Ее спина и плечи тут же напряглись, когда он оказался совсем рядом.
— Я приглашаю вас поехать со мной.
— Нет.
Но он видел, что она дрожит.
— Вы даже не знаете, куда я вас приглашаю.
— Не важно куда, я уверена, что мне это не нужно.
— Зачем же так категорично? — Он постарался придать легкость своему тону. — Не упрямьтесь, я обещаю, вам это доставит удовольствие.
— Я занята.
Она кивком указала на неразобранные стопки книг.
Он улыбнулся и покачал головой:
— Но ведь я здесь хозяин.
Ее плечи снова напряглись, и она отвернулась. Он хотел видеть ее лицо. Девушка бросила книги на пол, видимо, не в силах сдерживать раздражение, так как подобный жест никак не вязался с ней. Ее лицо было непроницаемо, когда она снова подняла на него глаза. Но через несколько мгновений оно просветлело.
— С вами трудно спорить. Я согласна.
Миранда ни на секунду не доверяла ни хитрой улыбке, которая появилась на его лице, ни блеску в его темных глазах. Но ее непреодолимо тянуло к нему.
Он повернулся, и она последовала за ним из комнаты. Они спустились в холл. Ее гнев бился в такт с ее сердцем, а брови сошлись вместе, когда он вошел в ту комнату, которую отвели ей.
Если он думает, что может закончить то, что начал в саду Воксхолла, она быстро избавит его от этого заблуждения.
Она не заходила сюда с того вечера, просто не было причины для этого. И у нее было вполне определенное ощущение, что эта комната не принадлежит ей.
Он прислонился к гардеробу, провел ладонью по его деревянной поверхности, затем открыл дверцу. Внутри висело несколько красивых платьев.
И все были ее размера! И такие красивые! Когда он успел заняться этим? Несколько девушек-швей в ателье мадам Галланд, наверное, искололи пальцы до крови. Бедняжки. Одно утешение, что они наверняка изрядно пополнили свои кошельки.
Вздохнув, она сжала руки, борясь с желанием дотронуться до этих прелестных нарядов, хотя запрещала себе даже думать об этом.
Его рука прошлась по красивому платью из зеленого муслина. С видом знатока он захватил ткань двумя пальцами, пощупал ее, затем взял платье и приложил к Миранде, как могла бы сделать горничная.
Муслин прикоснулся к обнаженной шее, лег ей на плечи. Скользнул ниже, при этом костяшки его пальцев тоже прикасались к ней в легком, нежном движении…
— Да. Подходит…
Она кашлянула, потому что в горле вдруг пересохло.
— Для чего, ваше сиятельство?
— Я думаю, вам следует называть меня Максимилиан, или Макс, или Максим. Как вам больше нравится.
Он сказал это легко, но что-то еще крылось за этими словами. То, что моментально заставило ее гнев испариться.
— Такие имена используют только очень близкие люди, — сказала она, и ее щеки снова раскраснелись от гнева. — Те, что могут общаться каждый день.
Уголки его губ поползли вверх.
— Надо почаще заставлять вас сердиться на меня. — Он опустил платье ниже. — Наверное, я могу так понять ваше замечание, что мы недостаточно знаем друг друга? Я давно решил познакомиться с вами поближе, Миранда.
То, как он сказал это, заставило ее проглотить комок, застрявший в горле…
— Наденьте его, прошу вас.
— Зачем? — Ее голос стал выше. — Мы куда-то едем?
— Непростой вопрос, да? — Он поднял голову. — Вы опасаетесь, что я прибегну к низкопробным приемам обольщения? — Он потянулся к ней. — Не бойтесь. Я обещаю быть хорошим мальчиком. — Он небрежно бросил тонкую книжку на стол. — Я стащил ее у Колина, пока он не видел. Может быть, вам понравится?
Она взглянула на томик шекспировских сонетов в дорогом кожаном переплете.
— Ваш брат не будет искать ее?
— Вряд ли он стал бы дорожить стихами, которые не писал сам. — Он усмехнулся. — Я куплю ему другую книгу, если он будет ворчать. — Он погладил кожаный переплет. — Так вы едете со мной, Миранда? Соглашайтесь! Я жду.
Она не поддавалась на зов сирен. Старалась ухватиться за любую причину, которая могла объяснить отказ.
— Но если я поеду с вами, то не закончу вовремя каталог вашей библиотеки.
— Надеюсь, в недалеком будущем у вас появится для этого неограниченное время. — Что-то промелькнуло в его словах… Она почти верила ему. Он не спеша направился к выходу из комнаты, устремив на нее взгляд, от которого ей стало трудно дышать. — Надеюсь, это случится довольно скоро, Миранда.
В полном смятении она смотрела ему вслед. И снова сомнения одолели ее.
Она не должна позволять ему играть е ней. Надо убрать платье в шкаф и спокойно выйти из комнаты.
— У его сиятельства очень плотное расписание. Дворецкий занят. Я могу помочь вам.