– Георг Гофман уже приехал? – поинтересовалась я, тоже присаживаясь к столу.
– Да, – резко ответила Электра. – Но нам было велено подождать его здесь. Они вместе с Мариной куда-то исчезли. Узнаю Па Солта. До последнего любил напускать на все туман.
Все мы, шестеро, замерли в напряженном ожидании того момента, когда на террасу к нам выйдут Георг и Марина.
– Простите, девочки, что заставил вас ждать так долго, но надо было решить кое-какие организационные вопросы, – сухо обронил Гофман и принялся обходить вокруг стола, пожимая каждой из нас руку. Такой чисто швейцарский деловой стиль. – Примите мои самые искренние соболезнования. Позволите присесть?
– Конечно, – сказала я, указывая на стул рядом с собой и исподтишка разглядывая нотариуса. Безупречный костюм темного цвета, загорелое лицо испещрено морщинами, серебристо-седая шевелюра. Георгу явно уже за шестьдесят.
– Я буду у себя, если кому понадоблюсь, – сказала Марина и, попрощавшись со всеми коротким кивком головы, удалилась в дом.
– Начну с того, девочки, – слегка откашлялся Гофман, – что я очень сожалею о том, что лично познакомился с вами при столь трагических обстоятельствах. Однако у меня такое чувство, что всех вас я хорошо знаю, и все благодаря вашему отцу. И первое, что я хочу сообщить вам, – это то, что всех вас он безмерно любил. И не просто любил. Он страшно гордился вашими успехами и достижениями. Мы беседовали с ним незадолго до его… кончины, и он попросил меня особо подчеркнуть в разговоре с вами, что он всегда любил и гордился своими дочерями.
Я с удивлением заметила, как в глазах нотариуса блеснули слезы. Надо же! Обычно люди его профессии весьма сдержанны в проявлении своих чувств.
– Первое, что нам предстоит сделать, это урегулировать все финансовые вопросы. Могу заверить, что каждая из вас получит приличное содержание до конца своих дней, правда, без каких-либо излишеств. Тут ваш отец был неумолим. Он категорически не желал, чтобы вы жили жизнью великосветских бездельниц. Итак, каждая из вас будет иметь доход, который обеспечит вам безбедное существование, но купаться в роскоши вы не будете. Главное, как особо подчеркнул в разговоре со мной ваш отец, чтобы все вы зарабатывали себе на жизнь, как это всегда делал он сам. Однако все состояние вашего отца никуда не исчезает. Оно поступает в трастовый фонд для вас же. Ваш отец оказал мне высокую честь: впредь распоряжаться этим трастовым фондом буду я. Он также позволил мне решать по своему усмотрению вопросы оказания материальной помощи в случае, если у кого-то из вас возникнут какие-то финансовые проблемы.
Все мы молчали, внимательно слушая каждое слово нотариуса.
– Дом Атлантис тоже поступает в распоряжение трастового фонда. Но и Клавдия, и Марина изъявили желание и дальше продолжать жить в этом доме и присматривать за ним. В один прекрасный день, когда уйдет из жизни последняя из сестер, фонд автоматически прекратит свое существование, Атлантис тоже будет продан, а все вырученные средства плюс средства самого фонда будут поделены между вашими детьми. Если же ни у кого из вас не будет прямых наследников, то тогда все деньги пойдут на благотворительность, в полном соответствии с завещанием вашего отца. Лично мне кажется, – позволил себе Гофман небольшой комментарий от себя, – что ваш отец поступил очень разумно: дом остается в целости и сохранности для всех вас и до конца ваших дней. То есть каждая из вас будет жить, зная, что в случае чего у вас всегда есть надежный кров, отчий дом, куда вы можете вернуться в любой момент. Хотя, конечно, самое заветное желание вашего отца – чтобы все вы, расправив крылья, поскорее вылетели из этого гнездышка и пошли по жизни каждая своим путем.
Я заметила, как сестры обменялись многозначительными взглядами. Не уверена, что они пришли в полный восторг от решения отца. Что же до меня самой, то практически ничего в моей жизни кардинально не меняется, в том числе и финансово. У меня остается мой Павильон, за который я выплачивала отцу номинальную ренту. А моя работа позволяет мне безболезненно удовлетворять все остальные нужды.
– Но есть еще кое-что, что оставил вам ваш отец. Пожалуйста, ступайте за мной. Сюда!
Георг Гофман поднялся из-за стола, но пошел не к парадным дверям, а лишь обогнул их и зашагал дальше, по направлению к саду. Мы послушно плелись за ним, словно стадо ягнят за своим пастухом. Наконец мы пришли во внутренний садик, притаившийся за стеной из плотно подогнанных друг к другу стволов тиса. Садик выходил прямо к озеру. Ничто не мешало любоваться великолепным солнечным закатом и величественной панорамой гор на противоположном берегу.