Далее следует отмотать несколько лет вперед. За это время Бриттани успешно занималась собственной карьерой, меняла место работы, получила второе образование, пережила парочку неудачных романов, завела парочку новых подружек — но и с Аннабел связи не теряла. Немного подкосило ее известие о беременности подруги — Аннабел и тем более Боб не производили впечатления людей, страстно мечтающих о потомстве. Бриттани хорошо помнила тот период. Она испытывала нечто вроде ревности, а Аннабел — нечто вроде чувства превосходства. Вроде как у нее было то, чего не было у Бриттани.
Прошло еще несколько лет — Аннабел и Боб переехали в Нью-Йорк, Бриттани уже практически стала тем, кем стала… и, несмотря на весь свой прагматизм и выработавшийся с годами цинизм, потянулась к старым друзьям. Ведь это будто бы и положено — у каждого должно быть какое-то прошлое?
Она стала бывать у Аннабел дома — не часто, но регулярно. К ребенку относилась спокойно, почти безразлично, хотя игрушки дарила исправно, за что мальчонка ее практически боготворил.
Со временем Бриттани полюбила бывать у Аннабел. Они были ровесницами — а что может согреть душу настоящей женщины лучше, чем сознание того, что ближайшая подруга выглядит как старая швабра? Аннабел расплылась, погрузнела, ее одолевали разнообразные болячки и нескончаемые проблемы, при этом она стала ужасающей занудой и все время учила жизни непутевую, с ее точки зрения, Бриттани. В самом деле, то чувство превосходства, с которым беременная Аннабел смотрела на Бриттани много лет назад, стало гипертрофированным. Ведь Бриттани — пусть подтянутая, ухоженная, обеспеченная и независимая — была одинока, а у Аннабел имелась счастливая и полная семья.
Бриттани позволяла Аннабел наслаждаться собственными поучениями, а сама наслаждалась, сравнивая свою жизнь и жизнь подруги. Если кто-то считает такие отношения мазохизмом — отнюдь нет! Обе подпитывались этой дружбой, избавлялись от комплексов и тревог. По крайней мере, Бриттани, к тому времени пару раз озаботившаяся своим затянувшимся целибатом, начисто избавилась от этого неприятного ощущения, когда однажды дома у Аннабел столкнулась-таки с Бобом, пришедшим с работы…
Первым ощущением был шок. Обрюзгшее пузатое чудовище в потертых джинсах и бесформенном свитере воняло пивным перегаром и чесноком. Маленькие серые глазки злобно взирали на окружающий мир. Речь Боба была густо пересыпана непристойностями, за ужином он непрестанно рыгал и изрекал какую-то чушь, под конец разозлился на сына — худенького, белобрысого и явно затравленного паренька — и отвесил ему звонкую затрещину. К удивлению Бриттани, Аннабел поддержала мужа и строго отчитала мальчика. Глотая слезы, тот отбыл в детскую, Боб отправился смотреть телевизор и пить пиво, а Бриттани рискнула и осторожно поинтересовалась у Аннабел, счастлива ли она.
Аннабел снисходительно посмотрела на нее.
— Я понимаю, тебе трудно это понять, ведь ты никогда не была замужем. Боюсь, не смогу и объяснить толком… Мы с Бобом давно стали единым целым. Мы одинаково мыслим. Чувствуем. Переживаем. Он не слишком обаятелен — по меркам какого-нибудь шоу-бизнеса, но очень умен и критичен. Кроме того, я его люблю.
— Кхм… А сын? Тебе не кажется, что с подростком нельзя обращаться… вот так?
— Милая, ты уж прости, но… что ты можешь об этом знать? Алан обожает отца, уж ты мне поверь.
Извини, не поверю.
— Хорошо. Признаюсь честно: однажды мы с Бобом были на грани развода. Это обычное дело для семейных пар — когда прелесть новизны пропадает, рутина приводит к конфликтам и непониманию…
— Прости, ты сказала — прелесть новизны? Это Боб — прелесть новизны?
— Позволь мне не обсуждать интимные стороны нашей с мужем жизни, Брит.
— Да, прости-прости. Так что там с разводом?
— Мы обратились к семейному психологу. Боб, честно говоря, стал частенько срываться на ребенка, я хотела узнать, как лучше поступить.
— Уйти от этой скотины, как же еще?! Если бы на моего ребенка кто-то поднял руку…
— Бриттани, у тебя нет ребенка. А психолог сказал однозначно: развод родителей нанесет Алану непоправимый вред. Мы смогли преодолеть кризис в наших отношениях, и теперь мы — крепкая и любящая семья.
— Но, Аннабел…
— И я прошу тебя никогда не обсуждать со мной поступки и поведение моего мужа. Я его люблю. А он любит меня.
Потрясенная Бриттани на время прекратила свои визиты в «крепкую и любящую семью» и всецело отдалась работе. Прошло еще два года, прежде чем она вновь попала в дом Аннабел.