— Ой, не переживай, я же тебе с собой еще налью, — отмахнулась моя добрая сестренка. — А Вадим, между прочим, очень добрый и веселый, всегда всем помогает, от девушек отбоя нету.
Я со скучающим видом смотрела в окно. Мне было глубоко плевать, какой он. Главное, чтоб я его видела как можно реже, а то убью ведь. Так, нечаянно.
— Я думаю, мне пора, — встала я из-за стола. — А то папа там ждет, переживает за борщ.
Аня, вздохнув, протянула пакет, в котором была плошка с борщем.
Дверь в каридоре хлопнула, и на кухне появились Антон с Маем.
— Я, наверно, пойду, — решил Вадим. — Еще есть дела.
Оо, тогда я, пожалуй, останусь. Но не успела я это сказать в слух, как все испортила моя сестра! Чтоб ее котята покусали.
— Уже уходишь? — удивилась она. — Проводи тогда Дашку до дома, а то темнеет уже, мало ли что.
Парень лишь пожал плечами.
— Без проблем, где она живет?
Я сжала руки в кулаки. А меня спросить никто не хочет, надо меня провожать или нет?! Правильно, Даша же жалкий халоп, ее слушать необязательно. Я плотно сжала губы и грозно смотрела на Мая, который, не обращая на меня внимания, слушал мою сестру.
— Ок, понял, провожу твою милую сестренку, — сказал парень, кинув на меня короткий взгляд.
— Спасибо, Вадим, — поблагодарили его Антон и Аня.
Я, злая на весь свет, молча пошла обуваться, сунув перед этим свою высохшую кофту в пакет.
— Всем пока, — хмуро кинула я на прощание, открывая дверь и выходя.
Май, тоже попрощавшись, вышел.
Мы молча спустились вниз по лестнице и вышли на темную улицу. На улице было хорошо и свежо, ветра почти не было, в лужах отражалась полная луна. Мы пошли по тротуару, освещенному уличными фонарями, стоявшими в ряд. Мимо проезжали неспеша машины, шурша шинами. Сейчас их было значительно меньше, чем днем. Эх, я бы еще сейчас погуляла, но нет, папа с мамой этого не одобрят. Пиная камушки, которые попадались мне под ногу, я наслаждалась вечером. Не было бы Мая рядом, так вообще было бы все отлично. У меня аж настроение от этой мысли поднялось.
— Даш, — послышался мужской голос над ухом, заставив меня вздрогнуть.
— Чего? — одарив брюнета скучающим взглядом, спросила я.
— Ты все еще злишься на меня? — спросил Май, с любопытством ребенка на меня смотря.
— Ой, а что, так заметно? — притворно округлила я глаза.
Парень, улыбнулся мне улыбкой, которой улыбаются маленьким детям, которые забавляют. На щеках у Вадима появились милые ямочки. Отдаааааай их мне, ты их не достоин, противный. Сейчас, при свете фонарей, глаза его стали темно — синими, почти черными, а черты лица — резкими. Легкий ветер играл с его волосами. Мои волосы ветер то и дело откидывал назад, приходилось вечно их поправлять.
— Не злись на меня, малышка, я не спецом тебя тогда облил, честно.
— Зато стоял и ржал надо мной, как тупой идиот! — Возмутилась я, грозно взглянув на парня. — И не называй меня малышкой, малыш.
Майер усмехнулся, когда мы вошли в арку. Вот и мой двор, и скоро я отделаюсь от наглого придурка.
— Просто ты очень смешная, когда злишься, извини, я не смог не посмеяться.
Я посмотрела на него снизу вверх. В его сине-зеленых глазах, как и всегда, плескалось веселье, но я уверена, что что — то грустное притаилось за этим весельем, а может, мне показалось. Веселые, вечно смеющиеся люди, чаще всего очень грустны в глубине души. Но Майеру, наверняка пофигу на все печали, он вечно будет улыбаться своей дибильной улыбкой, от которой фанатеют все девушки.
— А ты вечно смеешься, как идиот, ясно тебе? — нахохлилась я.
Ну не могла я простить ему то, как он меня опозорил два раза, не могла.
— А ты злишься, как маленькая, поэтому смеюсь, — с улыбкой на губах говорил он.
Наверное, Май, всеже, не так плох. Он добрый, это видно. Но такой придурок, каких поискать надо.
— А ты не смейся, тогда я не буду злиться, — отвечала я, пиная камушки.
— Я не могу не смеяться, Даша.
— А я не могу не злиться, так что отвали, — отмахнулась я. — Вон, кстати, мой дом, так что пока. Мог бы и не проважать.
— Нет, я провожу тебя до подъезда. Я всегда выполняю свои обещания, — обсолютно серьезно сказал Вадим.
Ого, чего это с ним? Я подозрительно на него покосилась. Ничего себе, этот парень умеет быть серьезным. Ну, надо же!