Ефимова Раиса
СЕМЬ
Москва
2012 г.
Глава 1
« -Ты должен терпеть боль, пока я не закончу. Я нанесу на твое тело несколько защитных символов. Они будут тебя оберегать. Столько времени…Тут старик прервался, что-то пробурчал, вышел из комнаты и снова вернулся. В руке он сжимал несколько клочков бумаги, внимательно изучая каждый по отдельности. Затем велел мальчику лечь на живот и закусить деревянную палочку».
Весенний теплый воздух, был наполнен ароматом свежескошенной травы. Лучи солнца осветили день и облагородили окружающую зелень старого обветшалого дома. Мужчина, что стоял у калитки невысокой одноэтажной постройки из крепкого дерева, не решался переступить порог, чтоб свободной, непринужденной походкой, как и прежде, ворваться в избу, сбросить с себя усталость и заняться домашними делами. Насытить брюхо свежеприготовленным ужином, пожурить своих детей и упрекнуть жену, чтоб после, искупить свой упрек ласками.
Так было шесть лет назад. Руслан надеялся вернуть все в прежнее русло, вычеркнуть годы жизни, что провел в заключении. Он всматривался в окна, пытаясь разглядеть сквозь незамысловатые шторы, стан своей супруги, и двух шаловливых деток, лица которых были запечатлены в его памяти как лица двух некрупных, но разительно отличавшихся друг от друга дочери и сына. В то время, как он оправился в последний раз на вылазку со своими приятелями, чтоб заняться не богоугодным делом, но тем самым принести в дом еды и денег, не смотря на то, что они будут отобраны у других, более сытых людей соседнего города, он видел в последний раз свою маленькую пятилетнюю дочь Анну и шестилетнего сына Павла. Дети занимали в его сердце места не более четверти. Остальное же было отдано их матери, сидящей в эту минуту в их совместной спальне, со сложенными на коленях руками и невидящими глазами. Она не ослепла, эта тридцати шести летняя женщина немного исхудала с последними месяцами, и глаз ее по сей день смотрел зорко и подмечал каждую мелочь. Но с уходом дочери в мир иной, она отрешилась от внешнего мира и перестала замечать что-либо вокруг. Сейчас ее рука потянулась к несуществующему лику дочери, к ее белокурой головке, с ясными голубыми глазами, к тоненьким ручкам, что предстали перед помутившимся рассудком матери и манили к себе. Еще секунду, одиннадцатилетняя девочка улыбалась матери, затем образ этот рассеялся, и комната снова обрела свои прежние очертания. Дарья прикоснулась к своим курчавым волосам оттенка спелой пшеницы, завела за ухо привычным движением выбившийся локон и испустив вздох, прикрыла глаза. В такие моменты слезы не выступали на глаза убитой горем женщины, но состояние апатии и угнетений, не хотели выпускать свою пленницу. Ее тело, не знавшее мужских ласк уже долгое время дышало свежестью. Последняя беда, сделала ее талию более тонкой, не смотря на выдающийся рост. Бледное лицо с правильными чертами лица, еще несколько лет назад покрывалось румянцем и с наивностью опускались веки, когда муж переступал порог, подолгу отсутствующий в своем родном доме. Он не хотел видеть свою возлюбленную жену в бедности. Его больная дочь с каждым годом становилась похожа на тень. Душа ее постепенно угасала, и ничего другого не придумал в то время Руслан, как нарушить завет и заняться воровством. Заработки в селе «Новобранцы» близ города Иваново не позволяли жить на широкую ногу, а тем более поддерживать из года в год жизнь маленькой Анны, которая с раннего детства была больна тяжелой неизлечимой болезнью. Взявшись за голову, Руслан искал выход из сложившейся ситуации, вынашивал дерзкий план несколько месяцев и вот настал день, когда он, не знавший и не умеющий ничего кроме как земельного дела, собрал своих близких на тот момент ему друзей и уехал под предлогом новой работы.
Набеги на квартиры случались не часто. После, сельские мужчины пережидали время, сбывали украденные вещи и возвращались домой. Дарья, носившая на своем лице грусть от неизбежной приближающейся беды, сделалась холодной. Ее беспокоили отсутствия мужа и появления с внушительной суммой в кармане. Но суровые, четко очерченные черты лица супруга, смягчались, и убеждали в обмане всякий раз, когда Дарья пыталась докопаться до истины. В последнюю роковую вылазку, Руслан и его приятели должны были быть пойманными блюстителями закона. Возможно, интуиция, или шестое чувство заставили Руслана быть более осмотрительным. В минуту столкновения с органами власти, Руслан постарался выручить своих друзей, за что сам был пойман и обвинен. Ни допросами, ни побоями, милиция не смогла выпытать у него имен его сообщников. Он взял всю вину на себя и тем самым его свобода, ограничилась на долгие годы за решеткой.
Мальчик сидевший все это время на крыше, и наблюдавший за отцом, которого он не забыл по истечению многих лет, спустился, отложил инструменты, чем собирался латать крышу и протягивая руку направился к Руслану. Мужчина сорока лет, высокого роста, с крепким телосложением, с темными каштановыми волосами и зелеными глазами отступил на шаг. Его смуглое лицо слегка вытянулось при виде повзрослевшего сына. Мать Руслана была татаркой. Смуглый оттенок кожи передался и ее сыну смотревшему сейчас открытым настойчивым взглядом. Черты лица двенадцатилетнего Павла напоминали черты его отца, только мать одарила его пухлыми губами и пышной копной волос.
- Ты не узнаешь меня отец?
Послышался детский голос совсем близко, от чего Руслан едва сдержавший себя в руках улыбнулся, когда услышал слово «Отец». Он и не думал, что дети его узнают. Сдерживая свои эмоции, он скрепил рукопожатием ладонь мальчика довольно рослого для своих лет и слегка наклонившись, поцеловал сына в макушку.
-Здравствуй сынок. Рад тебя видеть. Я думал, ты меня не вспомнишь…
-Ты почти не изменился, разве что морщины стали прорезать твой лоб. Мама будет рада твоему возвращению.
Дарья же, узнав о делах своего супруга в суде и в последний раз, увидев его в зале, проклинала все село, на чем свет стоит. Она знала, что он промышлял своими недобрыми делами не один, но кто бы раскрыл рта, справедливости ради, кто посмел бы лишиться мужчины в доме? Вся деревня, после того как гонимые бесом мужчины ворвались в свои дома и попрятались, узнала правду, но выдавать своих мужей и сыновей никто не решился. Больше того, они отвернулись от семьи Строевых, и всячески упрекали Руслана в том, что именно он склонил их добрых ни в чем, ни повинных мужей, отцов и сыновей заняться преступностью. Дарья сделалась в родном краю врагом всего селения, и ей пришлось нести бремя на своих женских сильных плечах. Но после смерти дочери, руки ее опустились. Обиженная на свою нелегкую судьбу, женщина закрылась в доме и перестала уделять оставшемуся сыну, предоставленному самому себе внимание. Все эти нелегкие годы, пока Аня еще была жива, Павел оберегал свою сестру, как сокровище. Подслушав под родительской дверью о грядущей беде, о том, что он может и наверняка лишиться своей маленькой сестры, мальчик перестал быть глупым ребенком. Лишившись на долгое время отца, он сделался верным помощником своего второго родителя. Все, что было в его силах, он исполнял безприкословно, дела хозяйские вошли в привычку этого робкого и застенчивого мальчугана. Сестра была его единственным близким другом. С ней он мог поделиться своими мыслями, но только теми, что не будут расстраивать и без того больную и едва улыбающуюся девочку.
Однажды он поведал ей тайну, о которой по сей день не рассказывал ни единой душе. Его сознание, разум семилетнего ребенка несколько отличался от обычных детей. Впервые осознав, каким даром обладает, Павел провел несколько часов в раздумье. Затем он ворвался в комнату своего маленького ангелочка и полушепотом выложил всю суть.
Глава 2
Случилось это впервые с Павлом на поле у реки. Он собирал свежие цветы для Анны. Отрешившись от детских забав, и посвятивший себя полностью своей семье Павел в очередной раз, был застигнут «врасплох», с охапкой цветов в руке своими сверстниками, соседскими мальчишками что призирали его. Насмешки над его поведением, посыпались на голову как град камней. Его высмеивали за то, что он как приклеенный ходил за своей сестрой, и никого к ней не подпускал. Общество Анны ограничивалось родительницей и братом, на что она и не думала жаловаться. Матери остерегались этой семьи и потому не подпускали своих девочек к хилой, бледной и тяжелобольной Анне. Брат же исполнял любые прихоти, играл с ней во все девчачьи игры, и не редко мальчика можно было застать с кусочком ткани и иголкой в руке. Он мастерил для нее кукол, а затем шил для них наряды, только бы его сестра не смела, приближаться к предметам, о которые может пораниться. Когда на ее бледном лице появлялась улыбка, он приписывал ее к своим заслугам. И кто бы мог оспорить, что это не так. Матери дома практически не бывало, она бралась за любую работу, дабы прокормить свои чада и обеспечить Анне лечение. На все остальное у нее не хватало сил. Не редко, уткнувшись в подушку лицом, она плакала, и горькие слезы катились из ее глаз до тех пор, пока небо не озарялось светом. С распухшим в этих случаях лицом, Дарья поднималась с постели, и вся ее сущность обращалась в неприступный образ ледяной королевы. Глаза, давно потерявшие блеск и веселость смотрели на все строго и беспощадно. Говорила она мало, ласкала детей редко. Та кроткая нежность, что проглядывалась в ее характере по отношению своих отпрысков, чаще выливалась в обличии недорогих игрушек, и те в основном покупались для маленькой Анны, на что сын, еще недавно игравший в солдатики, не смел обижаться. Ему же доставались молчаливые жалостливые взгляды. Мать, понимая, что отбирает детство у своего сына, но ничего не может поделать с этим, не смела, показывать свою слабость, и не смела, жалеть его. Она растила крепкого и мужественного сына, и боялась, что он пойдет по стопам отца. От этих мыслей она временами становилась хмурой и сердитой. Павел еще не знал, как его образ становится похожим на образ отца внешне, но сущность его разительно отличалась.