Какая из нее богиня? Испугалась, онемела от страха, если бы не тварь со светящимися глазами, так и померли бы все там. Хорошо хоть чудище не с них начало. Какая из нее помощница родителям, если она даже пса не уберегла? Акторит рассказывал ей, какая ее мама храбрая, сколько раз она жертвовала своей жизнью ради дорогих ей людей. Он рассказывал и про бравого отца, принимающего справедливые решения в сложных ситуациях, не раз принявшего на себя ответственность за других. А она? Вовсе она не дочь своих родителей. Какая из нее волшебница с таких худым магическим сосудом? Хватило ее всего на два заклинания. Как восхищался покровительницей Марисы чародейкой Ениной господин Акторит. «Досталась же тебе такая», — говорил он. «Дерзкая, смелая, умная, за словом в карман не полезет». А Мариса, что? Ни делом, ни словом постоять не смогла за себя!
Терзая себя сомнениями, Мариса добралась до небольшой безлюдной бухты. Там, под крутым берегом нашлось небольшое углубление, туда-то она и забралась, бережно положила Батьку на землю. Тот глянул на нее преданным глазом и заскулил.
— Сейчас, сейчас, — копошилась с листьями кувшинки Мариса. — Сейчас принесу тебе воды.
Пса напоила, свою жажду утолила.
— Пёсик, дай осмотреть тебя, — она почесала собаку за ухом, проводя ладонью по телу животного. Поврежденное место должно было слегка кольнуть руку, если правильно воспроизвести заклинание.
— Лапу тебе сломали, ироды. Но мы сейчас все починим, не переживай.
Акторит говорил, нужно представить, что ты хочешь и четко построить алгоритм. Поэтому, чтобы заниматься целительской магией, нужно было знать такую науку, как анатомия. Только люди со званием ученые или целители обладали этим навыком. Ну и Мариса — ни ученая, ни целительница.
Она нащупала сломанную кость пса, прижала ладонь, второй рукой усыпила Батьку, чтоб не огрызался от боли. Мариса представила здоровую плечевую кость, прошептала:
— О хумераст тотум.
Магия потекла к кончикам пальцев к скелету, соединяя костную ткань Батька трясся во сне. Мариса закрыла глаза и представляла процесс в голове, иначе не получится. Завершив процедуру, она оставила Батьку в покое, сама тоже собралась вздремнуть.
Она и не поняла совсем, что стала на шаг ближе к своей божественности. Мариса сегодня спасла жизнь трем живым существам.
— Нет времени отдыхать, — девушка от неожиданности подскочила, услышав хриплый голос Муськи. — Они идут за нами по пятам.
С его морды капала кровь.
Глава 22
Белдра стонала на руках Амэса. Кровь сочилась из раны, оставляя мокрую дорожку по пути следования драконов.
— Мои дети, — то и дело хрипела она. — Она их забрала. Забрала. Спаси лучше их.
Но Амэс не слушал и изо всех сил нёсся туда, где им смогут помочь. Он и думать забыл о своем обезображенном лице. Его занимали мысли о спасении драконихе, которую он долгие годы ненавидел, а вот сейчас вдруг захотел спасти. Было ли это чувство вины? Наверное, все же, так в нем проявлялась человечность. Тридцать веков назад, тогда, когда он перетоптал половину королевского замка все было по-другому.
Он помнил свои первые мысли: «Я урод, меня больше никто не полюбит». И только это не давало ему покоя. Как ни странно, именно Белдра ему тогда помогла, научила сменять ипостась. И он продолжил жить.
В деревнях девки только больше восхищались им. Превращение в могучего хрустального дракона их будоражило, обещало сказку и романтические приключения. А он ничего не обещал, путешествовал из деревни в деревню, пользовался любовью и ни о чем не сожалел, ни в кого не влюблялся.
Немало принцесс он охмурил, чтобы вернуть себе человеческий облик навсегда, да только взаимной любви не получалось, поцелуи не работали и все больше дракон овладевал им.
Шли десятилетия, Амэс взрослел, да только не душою, а годами. Он оставался славным молодцем-разгильдяем. Взрослела лишь драконья сущность. Отрастали клыки, шипы и рога, крепла чешуя. Мудрости не прибавлялось, единственное, что отметил Амэс, ему все осточертело как-то в один миг и он вновь решил явиться к Белдре. Может, убьет. Но в пещере драконицы он не обнаружил никого. Лишь сокровища бесшумно манил своим блеском.
Амэс остался там, драгоценности отчего-то манили его. В пещере он вскоре впал в спячку и пропал на десять веков. Разбудил его воин в ослепительных доспехах, звал драться. Амэс от долго сна и внезапной бодрости растерялся и съел юношу. Жалел, конечно, но тот сам напросился. Приходили потом еще несколько, но дракон лишь смеялся, вспоминая свои давние потуги. Есть больше не стал никого, принял человечье обличье и покинул пещеру. Долго скитался по миру, разыскивая принцесс. Да так и безуспешно. Наконец, смирившись, решил жить жизнь, какой бы та не была.
Ну кто же мог подумать, что он все-таки встретит принцессу мечты: молодую, вспыльчивую с юношеской манерой все драматизировать, романтичную и невероятно красивую? Кто мог знать, что он полюбит Альду, а она его нет? Ведь все раньше влюблялись!
Оставив Альду, Амэс гневился, кричал изрыгал пламя, пока его не остудила Нарина — нимфа горных пород. С ней он и остался, намереваясь больше не совать своего носа дальше этого горного перевала, собрался дождаться здесь своей кончины. Но хитрая Судьба не дала ему опять покоя. Через несколько лет Альда снова пересекла его границы, но в этот раз с приятным сюрпризом — обжигающей чародейкой Ениной. Глядеть на нее — одно удовольствие: огненный смерч волос, вишневые губы, примечательные изгибы фигуры, глаза…
Снова человек по имени Амэс позволил увлечь себя в мир людской, а вот дракону уже было тяжело. Дракон старел.
— Они молоды и неопытны. Они не умеют жить. Спаси. Я уже не смогу… — вырвала из раздумий Белдра.
— Сможешь, — сквозь зубы отвечал дракон и продолжал бежать пока были силы.
Когда они добрались до деревни, Белдра уже потеряла сознание, слабое медленное дыхание говорило о том, что жизнь ее покидает.
— Люди! Нужна помощь!
Но окна домишек лишь бездушно смотрели в ответ. Амэс принёс Белдру в опустевшую деревню. Он забыл, что когда началась война, люди покинули села, перебравшись в Урфриг. После выигранной битвы, не все вернулись в отдаленные поселения, оставшись развивать и восстанавливать хозяйства близ столицы.
Амэс отчаялся, крик превратился в рык. Он забыл о собственной боли. Белдра затухала.
— Вам нужна помощь?
В поле зрения появился худосочный мужичок с выстриженными когда-то узкими усами и бородкой. Сейчас его лицо обросло пушком и щетиной. Он выглядел уставшим, лицо просело и посерело и совершенно не вызывало доверия. Но Амэс не видел других вариантов, поэтому сказал:
— Да.
— Следуй за мной.
Они прошли в обветшалый неухоженный дом, видно, что его давно бросили. Однако внутри мужчина прибрал для себя комнату и порядка пары месяцев уже жил там.
— Клади ее сюда.
Амэс следовал инструкциям, а мужчина колдовал с бинтами, настойками, примочками и иглами. Спустя пару часов, он окончил.
— Твоё лицо, — сказал мужчина. — Его уже не спасти. Если бы мы начали с тебя, то, может, и повезло бы.
— Ничего, — Амэс поник, но лишь от усталости. Он перестал переживать о своей красоте.
— Рану все равно нужно обработать.
Парень подставил лицо и позволил боли просочиться. Терпел, пока прожжённую до мяса щеку поливали жгучей настойкой, пока кололи ошмётки кожи иглой, соединяя их друг с другом. Терпел.
— Ты лекарь? — спросил он, борясь с болью.