Спустя полчаса, Лешка во всю прыть бежал в условленное место, где собирались друзья, готовясь в набег на колхозный сад, поживиться яблоками да грушами, которые почему-то кажутся гораздо вкуснее тех, что растут в изобилии на собственных подворьях.
1.6. Колхозный сторож Никанорыч
Но главный интерес не в этом, куда как интереснее любых яблок и груш, сам процесс проникновения на запретную территорию, охраняемую злобным стариком Никанорычем. Этот злобный, нелюдимый и зловредный старикан, всю жизнь прослуживший вахтером на каком-то секретном объекте в научном городке, на старости лет совершенно выжил из ума. Он считал себя не каким-то там занюханным вахтеришкой, а никак не меньше секретного агента КГБ, с погонами не ниже капитана, выполнявшего в научном городке наиважнейшую и наисекретнейшую задачу, по поиску и выявлению проникших на секретный объект, пронырливых агентов вражеских разведок. Шпионов, с четко очерченной задачей, - добыть чертежи и образцы выпускаемых там, секретных изделий. Похищенное с секретного объекта добро, враги намеревались переправить за границу, чтобы там, основательно покопавшись в секретах русских, нанести советской стране подлый удар.
На пути таких уродов и был поставлен Никанорыч, дабы не допустить падения великой державы в результате зловредной деятельности западных спецслужб, не дать им ни малейшего шанса. И Никанорыч, облаченный в форменный, полувоенный мундир, честно и добросовестно нес службу по выявлению засланных в Россию, вражеских агентов, вплоть до выхода на заслуженную пенсию. Никанорыч настолько свыкся, сроднился со своим постом и предназначением в жизни, что выход на пенсию стал для него величайшей драмой. Катастрофой размеренной жизни, где все было заведено раз и навсегда, где порядок и однообразие поддерживалось не один десяток лет.
Никанорыч, не далекий умом, с трудом закончивший сельскую восьмилетку, был неказист фигурой и лицом. Особым здоровьем не отличался, был тщедушен телом, мал ростом и ущербен душой. Все эти обстоятельства вместе взятые, стали причиной того, что его не взяли в армию, посчитав непригодным к армейской службе по состоянию здоровья. Для него это было жизненным ударом, который он с трудом перенес. После получения такого убийственного известия, он целую неделю был сам не свой, не замечая никого и ничего вокруг. Он всерьез подумывал о том, чтобы свести счеты с жизнью, вот только в выборе способа ухода из мира, бывшего к нему таким жестоким и несправедливым, не мог определиться. И это спасло от неминуемой смерти. Ведь, как правило, все, что решил сделать, он привык доводить до конца.
Он был настолько же упрям, как и ленив. В школе его всегда дразнили и притесняли ребята постарше. Да и одноклассники не давали прохода, всякий раз норовя толкнуть, подставить подножку, дать затрещину, или прилепить какое-нибудь прозвище пообиднее. Он терпел. Он был упрям и твердо верил в то, что придет время, и он сполна поквитается за все со своими обидчиками. Он припомнит им все тычки и обидные прозвища.
Первым этапом на пути его становления как личности, должна была стать армия, непременно десант или спецназ, на худой конец пограничные войска. Армия сделает из него человека, и не просто человека, а супермена.
Не раз и не два, бессонными ночами, мечтал он о том, как вернется со службы в форме, поигрывая мускулами, а из небрежно распахнутого кителя будет выглядывать десантная тельняшка. Мечтал о том, как примолкнут, прижмут хвосты те, кто всегда его третировал.
На армию он возлагал очень большие надежды, все его дальнейшее будущее было целиком и неразрывно связано с ней. Он не видел себя без армии, даже в отдаленной перспективе. И надо же было такому случиться, чтобы судьба-злодейка в лице докторов призывной комиссии и городского военкома, вынесли ему суровый вердикт, рубящий под корень, все его так тщательно спланированное будущее. И напрасны были просьбы и увещевания, люди, решившие окончательно погубить его, были непреклонны в своем решении.
Целую неделю, раздавленный и опустошенный, бродил он по городу, не замечая ничего и никого вокруг. Он что-то ел, где-то спал, но все это было как во сне. Его тело жило своей жизнью, независимо от разума. Сколько бы еще продолжалось это безумие, это помешательство, сказать сложно, но одно можно было утверждать с уверенностью, вряд ли бы слишком долго. Скорее всего, его либо прибили, либо забрали в психушку, либо он наконец-то сделал бы выбор ухода из такого несправедливого к нему, мира.
Целыми днями он бесцельно слонялся по городу, не разбирая дороги, не имея никакой определенной цели. Не было у него больше в жизни никакой цели. Смысл жизни остался там, -за плотно закрытыми дверями военкомата, куда ему вход заказан. Оставалось одно, плыть по течению, всецело доверившись судьбе, авось, куда и вынесет, хотя особых причин доверять ей как будто и не было, слишком уж она его не жаловала. Но если посмотреть с другой стороны, быть может, во всем этом есть божественный промысел и удача ждет его впереди? Быть может, она просто ожидает подходящего момента, чтобы с лихвой одарить своими благами. Даже если это действительно так, покидать город вовсе не нужно. В глухой деревушке, отупевшая от подобной глуши судьба, вновь начнет выкидывать диковинные фортели, и все ее благие намерения, окажутся лишь пшиком. Если что-то и случится хорошее для него, то только в городе, и никак не иначе.
Вернуться в деревню он не мог, не желая получить очередную порцию насмешек и издевательств со стороны односельчан. В деревне не было позора большего, что ожидал его по возвращению домой. Не служить в амии, быть забракованным, официально признанным негодным, ущербным, что может быть страшнее?
Никанор, с детства не избалованный девичьим вниманием, надеялся хоть после армии получить шанс подцепить хоть какую-нибудь дурнушку, лишь бы не остаться на всю жизнь бобылем. На красивых и стройных девушек, с аппетитными попками и стройными ножками, он даже и не заглядывался, чтобы лишний раз не бередить душу заведомо недоступным. Он реально смотрел на мир, знал свою внешность и в соотношении с ней и собственные возможности, на что примерно мог рассчитывать. А рассчитывать он мог только на тех девах, что на сельских танцах, сиротливо вечер за вечером подпирают спинами стены клуба, в тщетной надежде быть замеченными представителями противоположного пола и быть приглашенными на танец. Так и стоят они день ото дня, в то время, как их красивые и стройные подружки, кружатся в танце с поклонниками и воздыхателями. Их деревня не такая уж большая и парней здесь немного, а уехать в город в надежде попытать судьбу там, не каждая могла себе позволить. Приходилось довольствоваться тем, что есть, даже если то, что осталось, и имеет фигуру и внешность Никанора. В этом отношении у него был шанс с кем-то связать свою судьбу. Встретятся два одиночества, женятся, свыкнутся друг с другом, нарожают кучу детишек, таких же страшненьких, как и их родители, и будут жить потихонечку, вполне довольные жизнью.