Выбрать главу

Это две самых необъяснимых акции германской военной политики. Чего хотела Германия с Бельгией и Польшей? Обе они никогда не принадлежали Германии, не стремились к Германии, не имели ничего существенного Германии предложить, и в больших германских планах по мировой политике и господству в Европе, из-за которых собственно и прежде вели войну, не играли ни малейшей роли. Бельгию ещё в 1914 году вовсе не хотели в действительности завоёвывать. Её рассматривали преимущественно только лишь в качестве местности для прохода в военной кампании, которая собственно касалась Франции. Тогда ещё Бетманн объяснял словами, которые звучат решительно и откровенно, да, с Бельгией поступили несправедливо, что позже желают искупить, а обращались так только лишь в соответствии с правилом: "Нужда не знает заповедей". Что с тех пор изменилось? Почему нужна была Бельгия теперь, спустя два года, неожиданно столь настоятельно, что мир, который возможно было заключить и который был крайне необходим, при этом изначально отвергался? Это просто не соответствует истине, что Бельгию следовало "исключить на будущее как вражеские ворота для вторжения". Бельгия же не была использована никаким противником как ворота вторжения в Германию, но, напротив, Германией как ворота вторжения во Францию. Возможно, некоторые люди думали уже о следующей войне, в которой им Бельгия – и особенно побережье Фландрии – будут необходима в качестве базы флота против Англии. Но тогда им следовало также подумать на один шаг вперёд и сказать себе, что именно по этой причине они никогда не смогут принять мир без восстановления Бельгии. Не считая этого, совершенно не знали, что же собственно следует делать с Бельгией. Постоянно спорили, нужно ли её полностью аннексировать, или аннексировать только Фландрию, или только Люттлих, Фландрию как раз не аннексировать, а превратить в государство-сателлит и вместо этого аннексировать Валлонию, Валлонию как раз не аннексировать, но предложить её Франции в качестве компенсации за аннексированные Лонгви и Брие согласно некоему противоречивому проекту, который совершенно отчётливо показывает, что Германия сама не знала, что она хочет или должна, собственно, сделать с Бельгией. Только восстановить её теперь ни за что не хотели больше. Прямая или непрямая аннексия Бельгии была в 1916 году непременной целью, восстановление Бельгии превратилось в необсуждаемое требование.

Основание королевства Польша ещё более необъяснимо. Было же вполне очевидно, что каждое польское государство станет стремиться к воссоединению с Прусской Польшей, должно будет стремиться. Были ли готовы отдать ему провинции Позен (Познань) и Западную Пруссию и к этому добавить Верхнюю Силезию? Наоборот, чтобы всем подобным польским прихотям раз и навсегда положить конец, уже было решено, от новой Польши отнять "пограничные полосы", из которых должны быть отселены все поляки, чтобы освободить место для немецких поселенцев. Эти населённые немцами пограничные полосы, которые примерно соответствуют более позднему Вартегау[2], должны были раз и навсегда отделить польскую Польшу от прусской Польши. Всё это очень хорошо, но то, что поляки это воспримут вовсе не дружественно, было совершенно очевидно. Таким образом, были готовы сделаться врагами. Но почему же они провозгласили Польшу как государство? Что это за политика, которая умышленно вновь созданную, но одновременно исковерканную Польшу ставит у себя перед носом в качестве полуфабриката врага – и именно в тот момент, когда Россия впервые подаёт отчётливый сигнал, что она, возможно, готова к сепаратному миру? (Совсем уже не говоря о том, что "Королевство Польша", которое никогда не имело или не получило короля, отныне станет постоянным яблоком раздора между Германией и Австрией). Для германской политики в отношении Бельгии и Польши, в которой конкретизировался отказ от какого-либо компромиссного или сепаратного мира в решающий момент в 1916 году, нет точно так же, как и в этом отказе, никакого логического объяснения, но только лишь психологическое. Самоудовлетворение на протяжении многих лет победным миром и фантазиями на тему целей войны теперь отомстило. Не могли преодолеть себя, чтобы распрощаться с мечтами желаний; не смогли "отказаться" от всего того, чем в своём воображении уже заранее наслаждались как военными трофеями. Нужно было хоть что-то вынести из войны в качестве завоевания, чтобы перед самими собой не опозориться. Францию и Центральную Африку получить было нельзя, но Бельгия и Польша были "в собственности". Вот и хорошо, так что они и должны как раз расплатиться. Что-нибудь должно же быть принесено взамен жертв – а ничего другого, кроме Бельгии и Польши не было. Витиеватый, сумбурный, едва ли формулируемый ход мыслей – и всё же, пожалуй, единственный, какой можно привести в качестве объяснения иначе необъяснимой политики. Или всё же имеется ещё и другое объяснение? Возможно, было так, что – для некоторых из руководящих лиц наверняка – Бельгия и Польша были лишь безразличным предлогом, и что по меньшей мере некоторые из руководителей Германии в 1916 году осознанно действовали, чтобы любой ценой отвести "угрожающий" шанс американского мирного посредничества и русского сепаратного мира? Совсем исключить это нельзя. Поскольку как раз тогда в определённых германских руководящих кругах после двух лет беспланового "выстаивания" возникли на самом деле два новых плана – отчаянных плана, но тем не менее плана, – как всё же можно прийти к полной победе. Одним планом была неограниченная подводная война против Англии и (в случае необходимости) против Америки; другим планом было революционизирование России. Поставленные перед выбором – вести войну ни за что (однако тем не менее выйти из неё невредимыми) или удвоить ставки и отважиться на прыжок в полностью неведомое, непредвиденное – некоторые лица, которые как раз тогда стояли во главе Германии, предпочли второе. Обе следующих больших ошибки вырисовались.

вернуться

2

Рейхсгау Вартегау (нем. Warthegau, польск. Okręg Warcki), также  Вартеланд  (нем. Reichsgau Wartheland),  ранее рейхсгау Позен (нем. Reichsgau Posen,) — рейхсгау нацистской Германии, образованный в 1939 году на аннексированной территории западной Польши. Административный центр — город Позен (Познань). (Примечание переводчика)