Объектом тщеславия может быть что угодно: чаще всего — слава, власть или богатство, однако им может стать и нищета. Живший более двух тысяч лет назад философ Антисфен гордился отсутствием стремления к богатству и роскоши. Когда рядом оказался Сократ, Антисфен специально повернулся так, чтобы последний увидел дыры в его плаще. Он рассчитывал на одобрение со стороны Сократа, который всегда был сторонником простой и естественной жизни, но Сократ одной фразой расставил все по своим местам. «Сквозь этот плащ мне видно твое тщеславие», — заметил великий философ.
Многие мыслители прошлого старались понять, в чем разница между тщеславием и гордостью. «Тщеславие носят при себе как мешок с деньгами; гордость, наоборот, носят в себе», — замечал Альфонс Доде. Польский поэт XIX века Зигмунт Красиньский полагал, что все дело в смирении. Он говорил: «Гордость без смирения — тщеславие, смирение без гордости — униженность». Пьер Клод Буаст отметил другое различие этих понятий: «У гордости может быть благородное великодушие, у тщеславия никогда ничего не бывает, кроме низкой зависти».
А вот французский драматург и актер Александр Гитри, с долей юмора, призывал отбросить эгоцентризм и осознать, что нам нравится самим испытывать гордость, но вот проявление этого чувства у других людей вызывает у нас раздражение. По этому поводу он писал: «Тщеславие — это гордость других людей». С ним, наверное, был согласен английский дипломат и писатель XVIII века Филипп Честерфилд, который как-то отметил: «Тщеславие вызывает отвращение у всех по той простой причине, что оно всем без исключения свойственно, а два тщеславия не сойдутся никогда».
Тщеславие — соль жизни.
В отличие от двух последних авторов, отцы церкви всегда более сурово относились к данному пороку. Например, известный проповедник Иоанн Лествичник сурово обличал тщеславие. Он говорил: «Тщеславный человек есть идолопоклонник, хотя и называется верующим. Он думает, что почитает Бога; но на самом деле угождает не Богу, а людям». Отец Александр Ельчанинов писал: «Симптомы тщеславия, этого начального греха: нетерпение упреков, жажда похвал, искание легких путей, непрерывное ориентирование на других — что они скажут? как это покажется? что подумают? Тщеславие издали видит приближающегося зрителя и гневливых делает ласковыми, легкомысленных — серьезными, рассеянных — сосредоточенными, обжорливых — воздержанными, — и все это, пока есть зрители».
Ему вторит епископ Александр (Милеант): «Когда тщеславный человек принимает участие в каком-либо мероприятии, он всегда старается показывать свое превосходство. Тщеславие породит в нем страсть поучать и повелевать. Он посягает на чужую волю, распоряжается чужим вниманием, временем, силами, становится напористым, неуступчивым. Свое дело — важно, чужое — пустяки. Он берется за все, вмешивается в работу других. В то же время он нередко является “душой общества”, весельчак, увлекательный рассказчик, остроумный шутник».
Бес тщеславия радуется, говорит преподобный Иоанн Лествичник, видя умножение наших добродетелей: чем больше у нас успехов, тем больше пищи для тщеславия. «Когда я храню пост, я тщеславлюсь; когда же, для утаения подвига моего, скрываю его — тщеславлюсь о своем благоразумии. Если я красиво одеваюсь, я тщеславлюсь, а переодевшись в худую одежду, тщеславлюсь еще больше. Говорить стану — тщеславием обладаюсь, соблюдаю молчание — еще больше оному предаюсь. Куда это терние ни поверни, все станет оно вверх своими спицами». Стоит появиться в душе человека доброму чувству, непосредственному душевному движению, как сейчас же появляется тщеславная оглядка на себя, и вот — драгоценнейшие движения души исчезают, тают, как снег на солнце. Тают, умирают — благодаря тщеславию — умирает лучшее, что есть в нас, значит — мы убиваем себя тщеславием и реальную, простую, добрую жизнь заменяем призраками. Усилившееся тщеславие рождает гордость».
Мудрость желает одобрения… тщеславие требует похвал.
Епископ Александр (Милеант) так описывает развитие греха тщеславия, которое, словно болезнь, постепенно охватывает все стороны души человека: