«Подробности», сообщенные Фоксом, не оставляли ни малейших сомнений в опереточной фантазии русского генерала, начитавшегося Эжена Сю или Конан Дойля. Жаль было потерянного времени. Трудно расписываться в собственном поражении. Все сроки, отпущенные на следствие, окончились. А тут еще опровержения, валившиеся на Марша и Роша одно за другим. Так было окончательно установлено, что зеленая библия — не пособие для шифровальщика. Записная книжка, переданная Плевицкой, не содержала абсолютно никаких секретных данных. Письмо и крестик, полученные в камере от некой Валентины Малаховой и предположительно оцененные следствием как тайный знак от мужа, оказались лишь даром благодарной почитательницы певицы, разделяющей общее негодование по поводу незаконного ареста «божественной, кристально чистой и глубоко верующей Надежды Васильевны». В письме вспоминаются ее выступления в Берлине. Корреспондентка слышала ее и в Галлиполи, где маялась Плевицкая, как и все русские женщины, жены русских офицеров, вынесшие страду походов, горя, боевого огня». Нет, — как сразу определил для себя Марш, — и в этой посылкой все «чисто». Он ни на минуту не сомневался: захоти следствие найти в Берлине Валентину Малахову, это не составило бы никакого труда...