Маркус выдавил на руку остатки солнцезащитного крема и намазал ногу. Он опустил голову. Взглянуть на Салли было выше его сил.
– Ничего не говори, – сказал он. Она чувствовала, что сохранять нейтральный тон стоит ему больших усилий. – Если я тебе сегодня понадоблюсь, буду на пляже.
– Маркус…
– Ничего не говори, – повторил он. – Подожди пару минут.
Он взял пляжное полотенце и вышел.
С балкона Салли видела, как муж шагает по тропинке к пляжу, и внезапно ей почудилось, будто она видит его в последний раз в жизни. Чем дальше он уходил, тем больше казался призраком. Сгусток раскаленного воздуха над горячей землей размывал контуры его фигуры, делая похожим на образ, увиденный сквозь слезы.
О боже. Что же произошло? Салли чувствовала, что глаза и вправду наполняются слезами. Что же произошло?
Он дал ей все, чего она хотела, – вот что произошло. Предложил расторгнуть отношения, да так, что даже не придется прощаться с гардеробной комнатой. Избавил от унижающей необходимости признаться, что захотела другого мужчину. Она должна быть рада. Он отпер дверцу клетки и показал, куда лететь.
Тогда отчего ей так не по себе?
Должно быть, это неизбежно. Ведь она так и не разлюбила его. И предложив ей выход так достойно, так по-джентльменски, он лишил ее возможности оправдываться. Ей не на что злиться, нет причин, по которым без него было бы лучше. Теперь она не сможет появиться на пороге у Виктории и выпалить: «Этот подонок меня вышвырнул». И от этого угрызения совести стали еще сильнее.
Расставаясь с ней, он повел себя так же, как всегда, с первого дня их отношений. Спокойно, честно и справедливо. Потому что был спокойным, честным и справедливым человеком.
– О боже, Маркус! – Салли была в шоке.
Но он уже был слишком далеко и не услышал ее окрика.
55
Выйдя из комнаты Акселя, Кэрри Эн не пошла сразу в номер. Она направилась к наблюдательному пункту вверху пляжной тропинки, чтобы посмотреть, как солнце медленно поднимается над водой и немного продлить непривычное ощущение безмятежности, которое переполняло ее в то утро. Меньше всего ей хотелось возвращаться в комнату и подвергать себя издевкам и допросу о прошедшей ночи страсти. Она еще не решила, скажет ли Яслин и Речел правду. Ведь на кону пятьдесят евро. Бедолага Аксель.
И все же Кэрри Эн была удивлена и немного разочарована, когда Речел протопала мимо и даже не пожелала доброго утра. Панама была надвинута по самый нос. Кэрри Эн предполагала (и надеялась), что Речел просто не заметила ее на скамейке. Через полчаса мимо прошла и Яслин. С таким же рассеянным видом.
– Доброе утро, – намеренно громко произнесла Кэрри Эн, когда Яслин почти повернулась к ней спиной.
– О, привет, – сказала Яслин. – Вот, иду покататься на серфинге, пока народу не набежало, – добавила она и ушла.
– И тебе всего хорошего, – пробурчала Кэрри Эн.
Что стряслось с ее подружками? Кэрри Эн перегнулась через деревянный барьер, установленный специально для туристов, которым не терпелось попасть на пляж коротким путем. Она с любопытством наблюдала, как Яслин невозмутимо продефилировала мимо Речел на пути к будке инструктора по водным видам спорта. Речел в свою очередь поднесла книжку прямо к носу, давая понять, что тоже не желает общаться.
Похоже, поссорились. И не на шутку, раз ни та ни другая не спросила, удалось ли Кэрри Эн перепихнуться – а сколько шуму было вчера!
– Кэрри Эн!
К несчастью, кое-кто в «Эгейском клубе» был не прочь поговорить с ней в это утро. Рядом на скамейку примостился Мортен со своим биноклем.
– Ты рано ушла из бара вчера, я видел. Поиграть в шахматы?
Он ткнул ее под ребра.
Кэрри Эн почувствовала, как щеки нещадно краснеют.
– Он гомик, ты в курсе? – деловито сообщил Мортен. – Мне Яссер сказал.
– Нельзя же верить всему, что говорит Яссер, – заметила Кэрри Эн.
Мортен пожал плечами. Он ей не верил. Он настроил свой бинокль.
– Ты сидишь на лучшем месте. Отсюда все видно, – сказал он. Слова прозвучали зловеще. – Хочешь взглянуть? – Мортен поднес бинокль к глазам и навел фокус на пляж. – Кажется, вижу твою подругу. Ту, что была вчера с Жилем в прачечной.
– Что?
– О да. Она вынимает доску для серфинга. Мортен настроил увеличение.
– Моя подруга была с Жилем в прачечной? – допытывалась Кэрри Эн. – Какая из них? Наверное, ты ошибся.
– Нет. Вот эта. Она твоя подруга. Смотри. Мортен держал бинокль неподвижно, чтобы Кэрри Эн могла увидеть в точности то, что разглядывал он. В поле ее зрения появилась подтянутая загорелая кожа и розовая лайкра – какая-то девушка наклонилась поправить ремешок босоножки.
Это была попа Яслин.
Кэрри Эн с отвращением вернула бинокль. Зрелище идеальной попы так рано с утра было ей не по вкусу, а Мортену вообще не следовало пялиться. Кэрри Эн подумала, что, изобразив отвращение на лице, достаточно ясно высказала свое отношение к наблюдению за пташками, но Мортен ни капли не смутился. Скандинавское хладнокровие!
– Увидимся, – бросила Кэрри Эн, хотя не была намерена больше с ним разговаривать.
Она поплелась по тропинке. И обернулась всего один раз – Мортен наводил фокус на ее задницу.
Кэрри Эн плюхнулась на песок рядом с Речел.
– Ты прошла мимо меня, – обвинительным тоном заявила она.
– Правда? – удивилась Речел. – Прости.
– Меня только что подстерег Мортен. Пялился на Яслин в бинокль. И сказал, что видел ее с Жилем вчера в прачечной. Какого черта это значит?
Речел опустила книгу.
– Тебе лучше не знать.
– Нет уж, лучше я узнаю, – возразила Кэрри Эн.
Яслин стояла у кромки воды, готовая пуститься в морское плавание на доске. Ксавье заставил ее взять спасательный жилет, но она тайком его выбросила. В подростковом возрасте Яслин часто каталась на виндсерфинге. Курс занятий был одной из лучших взяток, которую она получила после развода родителей. Вряд ли ей понадобится спасательный жилет. Он ей не очень-то идет.
Ксавье был занят болтовней со шведскими близняшками и не обращал внимания, следуют ли туристы правилам безопасности. Яслин двинулась вдоль берега, остановившись лишь раз – чтобы найти ориентир на суше. Она увидела Кэрри Эн – та сидела рядом с шезлонгом Речел. Речел склонилась к ней, будто делилась важнейшим секретом. Яслин очень даже догадывалась, о чем они судачат.
Она надеялась, что после рассказа Речел Кэрри Эн встанет на ее, Яслин, сторону. Кэрри Эн не такая наивная. Более прозаична. Понимает, что у людей есть недостатки, но это вовсе не делает их неисправимо плохими. Речел не улавливает, что Яслин просто необходимо сотворить что-нибудь ужасное, прежде чем кто-то другой не сделает то же самое с ней. Каждый мужчина, которого встречала Яслин, рано или поздно ей изменял – так же, как отец матери. И сознание, что она сама не ангел, помогает Яслин пережить боль.
Как бы она хотела быть беззаботно уверенной в будущем, как Речел. Как бы желала довериться одному-единственному мужчине, как Речел Патрику. Если она и прошлась насчет свадьбы, то во многом из зависти. Может, Яслин стоило в этом признаться?
Речел сердито посмотрела в ее сторону. Судя по всему, она еще не готова помириться и расцеловаться. Совсем не готова. Яслин отвернулась и подтолкнула доску в открытое море.
Маркус уже был там, скользя по волнам, как камешек, посланный мастером пускать блинчики. Он гнал на пределе своих возможностей, в который раз пытаясь утихомирить бьющие через край эмоции. Но утренний разговор снова и снова проигрывался у него в голове. Как выглядела Салли, когда он сказал ей, что знает – между ними все кончено? Расстроилась ли она? Или же испытала облегчение?