Бородин же, отличавшийся чрезвычайной рассеянностью, никак не мог вспомнить имя своей супруги… Разумеется, для человека, не знавшего Бородина, это выглядело крайне подозрительно, и чиновник уже хотел было задержать этого странного проезжего.
К счастью, в это время в помещении появилась заждавшаяся на улице жена, и, обрадовавшись от всей души, Александр Порфирьевич закричал: «Катенька, ради Бога, как тебя зовут?..»
Очень часто Бородину, профессору Медико-хирургической академии, приходилось отправляться к высокопоставленным лицам, чтобы хлопотать о ком-либо из своих студентов или коллег. При этом полагалось надевать парадный генеральский мундир, регалии. Не без юмора описывал композитор свой вид в подобных случаях:
— Стоит мне возложить на себя «амуницию», от меня во всё стороны начинает распускаться сияние, можно писать картину «Преображение», вроде рафаэлевской; сияет воротник, сияют обшлага, сияют шестнадцать пуговиц, как звезды; сияют эполеты, как два солнца, сияет темляк, сияет околыш кепи. Одним словом, Ваше сиятельство, да и только».
Римский-Корсаков отмечал «бесподобное умение Бородина делать все одновременно да еще держать в голове сто дел». В «Летописи» он писал: «Ведь это прелесть что такое, когда он в своей лаборатории. Колдует над трубками и колбами, а я ему под руку: «Вы, Александр Порфирьевич, ничего путного не делаете, все перегоняете из пустого в порожнее». Тут он вскакивает, тащит меня за полу сюртука к роялю (благо квартира здесь же). Прыгает через коридор и какими-то дикими интервалами припевает: «Та-ти… ти-та… да-да… Да, Корсинька, из пустого в порожнее, занятие Пустопорожнее!» Садимся за рояль, играем, спорим. Только войдем во вкус — вскакивает, опять оглашает коридор дикими интервалами, бежит смотреть, как бы его химическое варево не перегорело и не перекипятил ось».
В. В. Стасов говорил: «К несчастью, академическая служба, комитеты и лаборатория, а отчасти и домашние дела страшно отвлекали Бородина от его великого дела». Великий Д. Менделеев был противоположного мнения: «Бородин стоял бы еще выше по химии, принес бы еще больше пользы науке, если бы музыка не отвлекала его слишком часто от химии».
Л. И. Шестакова, сестра Глинки, которая была хорошо знакома с Бородиным, вспоминала: «Свою химию он любил выше всего, и когда мне хотелось ускорить окончание его музыкальной вещи, я просила заняться ею серьезно; он вместо ответа спрашивал: «Видали ли вы на Литейном, близ Невского, магазин игрушек, на вывеске которого написано: «Забава и дело?» На мое замечание: «К чему это?» — он отвечал: «А вот видите ли, для меня музыка — забава, а химия — дело».
Кафедра химии занимала много времени и сил у профессора Бородина. Он составлял отчеты, проверял учетные книги и т. д. Поэтому работа над «Князем Игорем» растянулась на годы. Римский-Корсаков, пытаясь убедить его в необходимости закончить оперу, говорил: «Вы, Александр Порфирьевич, занимаетесь пустяками, которые в разных благотворительных обществах может сделать любое лицо, а окончить «Игоря» можете только вы один».
Однажды Бородин заболел и в одном из писем сообщил: «На «Рождество схватил я грипп, не мог работать в лаборатории и написал хор для последнего действия «Князя Игоря».
Не удивительно, что друзья в шутку желали ему «почаще так болеть».
Перефразируя известную фразу, вечный труженик Бородин любил часто повторять: «Всем тем, чего мы не имеем, мы обязаны только себе».
Знаменитый портрет Бородина написан И. Е. Репиным уже после смерти композитора. Художник был с ним хорошо знаком, и это помогло ему в работе. Писался портрет с человека из дворянского собрания, похожего на Бородина.
На памятнике Бородину, установленном на его могиле, наряду с темами из «Князя Игоря» выгравированы четыре главных формулы, добытые его химическими исследованиями. Как ученый он занимался химическими заменителями крови, что имело огромное значение в Первую мировую войну.
Симфонию № 2 «Богатырская».
Оперу «Князь Игорь».
Симфоническую картину «В Средней Азии».
Квартет № 2 (особенно его медленную часть).
Романсы: «Для берегов отчизны дальной», «Море», «Спящая княжна», «Морская царевна», «Песня темного леса».
В нашем музыкальном приложении вы можете послушать следующие произведения автора:
Увертюра к опере «Князь Игорь» (дирижер Ю. Ткаченко).
«Половецкие пляски» из оперы «Князь Игорь» (дирижер Ю. Ткаченко).
Симфония № 2 «Богатырская» (дирижер Ю. Ткаченко).
НИКОЛАЙ АНДРЕЕВИЧ
РИМСКИЙ-КОРСАКОВ
1844–1908
Мой род — это сказка, былина и непременно русские…
Любителям музыки хорошо знаком портрет Н. А. Римского-Корсакова работы художника В. А. Серова; Великий композитор изображен за работой: левой рукой он придерживает листы рукописи, правая уже нацелилась что-то исправить. А кругом — на массивном письменном столе и этажерке — книги и рукописи… Вся картина рождает мысль о буднях, заполненных неустанным трудом. Умное, одухотворенное лицо, подчеркнуто прямая посадка, живой взгляд, который не могут притушить двойные очки, — все говорит о человеке большой воли, уверенном в правильности избранного пути. Таким был Н. А. Римский-Корсаков, своим искусством и всей своей жизнью служивший обществу.
Деятельность его поражает многообразием; он — один из великих композиторов; дирижер, пропагандировавший русскую музыку; теоретик-мыслитель, оставивший ряд трудов по теории музыки, в том числе — «Учебник гармонии» и «Основы оркестровки». Он был также инспектором военно-морских оркестров; директором Бесплатной музыкальной школы; помощником управляющего Придворной певческой капеллы. Педагог, вырастивший несколько поколений музыкантов; собиратель и исследователь народного творчества; редактор многих крупнейших произведений русской музыки — все это Н. А. Римский-Корсаков. Трудно представить себе, что это все делал один человек!
Важное просветительское значение имела дирижерская деятельность Римского-Корсакова, пропагандировавшего произведения русских композиторов. Большую роль сыграла его редакторская работа, благодаря которой были опубликованы и исполнены многие произведения русской музыки («Каменный гость» Даргомыжского; «Князь. Игорь», «Борис Годунов», «Хованщина»; Римский-Корсаков также подготовил и издал, совместно с Балакиревым и А. К. Лядовым, оперные партитуры Глинки), Исключительное значение имела его педагогическая деятельность. Он стал создателем композиторской школы. За.37 лет преподавания в Петербургской консерватории через класс Римского-Корсакова прошло больше двухсот тридцати музыкантов. Среди них русские композиторы А. К. Глазунов, А. К. Лядов, А. С. Аренский, М. М. Ипполитов-Иванов, Н. Я. Мясковский, С. С. Прокофьев, М. А. Баланчивадзе, Я. Витол, Н. В. Лысенко, А. А. Спендиаров. Частные уроки брали у него известный итальянский композитор Отторино Респиги, другие, менее известные музыканты. И. Ф. Стравинский, также бравший у него уроки, часто говорил, что. Николай Андреевич был ему дорог и близок, как родной, более того. — заменил рано умершего отца.
Частичным обобщением педагогического опыта явились его учебники гармонии и оркестровки, ценным историческим документом — автобиографическая книга «Летопись моей музыкальной жизни» (1906).
Но, несмотря на такое разнообразие деятельности, весь свой дар Римский-Корсаков отдавал сочинительству. Творчество было для него делом и долгом жизни, самой главной потребностью его жизни. Многогранно, и его творчество: он создал 15 опер, 10 симфонических, а также несколько камерно-инструментальных произведений, хоров, кантат, около 80 романсов. Эти произведения разнообразны по характеру музыки, темам, сюжетам.