Поисками новых оркестровых красок и звучаний отмечена «волшебная опера-балет» «Млада» (1889–1890), в которой близкие творчеству Римского-Корсакова ритуально-обрядовые элементы, широко развитые народные сцены и фантастические эпизоды соединяются с обилием внешне декоративных эффектов, рассчитанных на феерически пышную постановку.
Начало 90-х годов было переломным в творчестве Римского-Корсакова. Композитор остро чувствовал недостатки «Млады». Им овладели глубокая неудовлетворенность собой, сомнение в своих, силах, в правильности собственного творческого пути, даже пути своих друзей. Ему казалось, что «следует бросить сочинять». В.один из таких моментов он разорвал записную книжку с эскизами, потому что «все, что там было записано, не стоит и гроша».
Подавленность, которую испытывал композитор, в известной мере была связана и с переутомлением, вызванным двадцатипятилетней напряженной работой. В этот же период тяжело заболела жена, старшие дети переболели скарлатиной, а сын Андрей и дифтеритом. За короткое время семью Римского-Корсакова три раза посетила смерть: умерла мать композитора, потом двое младших детей. Наконец, заболел и сам композитор… Но здоровой натуре Римского-Корсакова, уныние не было свойственно. Критические размышления привели его к творческим поискам, к жажде деятельности. Да и не мог он выключиться из музыкальной-жизни: слишком живо чувствовал свою ответственность за пути развития русской музыки. После смерти Чайковского в 1893 году главой русской музыки стал Римский-Корсаков. Интересно, что возвращение композитора к творчеству совпало с изменениями в общественной жизни страны, с новым подъемом революционного движения.
В 1894 году Римский-Корсаков начал работу над оперой «Ночь перед Рождеством» на-давно привлекавший его сюжет одноименной повести Гоголя. Этой оперой открылся необычайно плодотворный период, в течение которого композитор создал 11 опер. Тему нового сочинения Римский-Корсаков вначале держал в тайне. Однажды в 4 руки с Надеждой Николаевной он проиграл нескольким молодым друзьям музыкальный отрывок, не называя произведения, к которому он относился. Начались толки, споры. Однако все сошлись на том, что музыка рисует ясную, — но холодную звездную < ночь и безмятежность, покой… Именно это и хотел композитор передать своей музыкой.
При постановке оперы Римскому-Корсакову пришлось столкнуться с самодурством царской семьи. Уже разрешенная цензурой опера чуть было не подверглась запрещению после генеральной репетиции.
Великим князьям, присутствовавшим на репетиции, не понравилось появление на сцене Екатерины II, и они потребовали замены ее князем Потемкиным. Напрасно композитор доказывал нелепость подобного изменения. Пришлось подчиниться.
Слух о том, что опера неугодна царскому двору, мгновенно разнесся по Петербургу: в газетах появились статьи, в которых опера осуждалась за неблагонамеренность. Некоторые из статей композитор назвал «доносом в духе религиозного и православного лицемерия».
А Римский-Корсаков уже писал оперу «Садко». Новгородская былина о Садко занимает особое место в русском народном творчестве. Это одна из немногих былин, герой которой — человек искусства, певец-гусляр. Своим талантом он подчиняет силы природы, но думает не о себе, не о своем благе. Садко — мореплаватель, открыватель новых водных путей для родного Новгорода. В былине о Садко фантастика, сказочные образы сочетаются с рассказом о реальных героях, с бытовыми и жизненными коллизиями. Такое сочетание вообще характерно для былин. Именно оно и было близко композитору, в нем он видел богатство жизни, объединяющей природу и общество, реальность и мечту. Основная идея оперы — прославление силы народного искусства, воплощенного в образе Садко.
Воссоздавая жизнь древнего Новгорода, Римский-Корсаков пользовался особенным речитативом, основанным на былинной декламации. Он хорошо изучил былинный распев знаменитых народных певцов — отца и сына Рябининых, Щеголенка — и, исходя из него, как бы возродил говор старины. Этот речитатив проходит через всю оперу, объединяет своим звучанием различные сцены и «сообщает всему произведению национальный, былевой характер», который, по словам композитора, «может быть оценен вполне только русским человеком». Фантастику, сказочность сюжета композитор передает необычными музыкальными средствами выразительности. Так же, как и в других произведениях, Римский-Корсаков показывает связь сказочных образов с реальной жизнью природы, и характеристика их вырастает из наблюдений композитора за природой. Значительность темы природы Римский-Корсаков подчеркивает вступлением — «Окиян-море синее». Композитор возвращается здесь к образам своей юношеской симфонической картины. Мотив моря — один из ведущих в опере. Он проходит через всю, ткань оперы.
Римскому-Корсакову было отказано в постановке «Садко» на императорской сцене. Николай II вычеркнул оперу неугодного композитора из списка произведений, намеченных к постановке, и театральный комитет в угоду царю забраковал «Садко». Однако закрыть дорогу опере Римского-Корсакова не удалось. Государственные, «казенные» театры мало ставили новых произведений, в особенности прогрессивных по содержанию. В то же время как раз эти произведения вызывали глубокий интерес публики.
Так создавалась почва для возникновения частных театров, часто оказывавшихся более гибкими и прогрессивными в формировании репертуара. Долгое время царское правительство не разрешало их открытие, но под давлением общественности оказалось вынужденным пойти на уступки. Частные театры открылись в ряде крупных городов России. Многие из них сыграли значительную роль в развитии русской театральной культуры… Летом 1897 года критик Кругликов, давний друг композитора, живший в Москве, предложил ему отдать «Садко» в один из частных театров — Мамонтовскую оперу.
Русская частная опера в Москве существовала на деньги купца — любителя искусства и мецената Саввы Ивановича Мамонтова, отсюда и ее название — Мамонтовская опера. Человек противоречивый и капризный, Мамонтов искренне, горячо любил искусство, особенно русское. Он и сам писал пьесы для домашнего театра, лепил, пел. Настоящий же его талант организатора проявился в умении привлечь к себе в помощники одаренных людей, объединить их и вдохновить на общую работу. В его домашних спектаклях выступал впоследствии прославившийся молодой K. С. Алексеев (Станиславский). В подмосковном поместье Абрамцево, принадлежавшем Мамонтову, подолгу жили и работали выдающиеся художники, скульпторы, архитекторы. К постановкам своего любимого детища — оперного театра — он привлек замечательных художников: В. Д. Поленова, В. М. Васнецова, В. А. Серова, М. А. Врубеля.
Императорские театры своим равнодушием, незаинтересованностью отталкивали многих замечательных актеров, и в частной опере в 90-х годах оказался яркий состав исполнителей-солистов. В театр к Мамонтову безвестным артистом пришел Федор Шаляпин. Здесь он создал прославившие его роли Грозного, Мельника, Досифея, Шакловитого, Сальери, Бориса, здесь родилась его всемирная слава.
Могучий талант Шаляпина словно ждал произведений Мусоргского и Римского-Корсакова, чтобы полностью раскрыться. Артист потрясал зрителей не только великолепным пением, но и мастерской игрой. Создание Шаляпиным образа Грозного в «Псковитянке» явилось событием в музыкальном искусстве. Впрочем, Шаляпин исполнял не одни лишь большие трагические роли. В «Майской ночи» в роли Головы он вызывал взрывы искреннего смеха. В «Садко» он пел Варяжского гостя и в одной песне умел создать образ сурового, мрачного, воинственного варяга, добытчика чужого золота, страстно любящего свою неприветливую, холодную страну. В Мамонтовском театре Римский-Корсаков встретил певицу Надежду Ивановну Забелу-Врубель.
Он помнил Забелу еще по Петербургской консерватории. После ее окончания она пела в различных операх русских и западных, композиторов. Но прославилась она как «корсаковская певица». Композитор впервые услышал ее на премьере «Садко» в роли Волховы. «…Голос, ни с чем несравнимый, ровный-ровный, легкий, нежно-свирельный и полный красок или, точнее, сменяющихся переливов одной какой-то краски, предельно выразительный, хотя и совершенно спокойно льющийся… широко расставленные сказочные глаза, пленительно-женственная, зазывно-недоуменная улыбка, тонкое и гибкое тело и прекрасные, длинные руки». Казалось, что ее талант ждал для своего расцвета произведений Римского-Корсакова. Она стала непревзойденной исполнительницей его женских сказочных образов, жила его музыкой. Об этом она писала Римскому-Корсакову по поводу роли Волховы: «…Я так сроднилась с этой партией, что мне иногда кажется, будто я сочинила эту музыку (хоть я и совершенно неспособна сочинить подряд три ноты), но это — какое-то особенное ощущение».