Беляев же загорелся желанием приобрести исключительные права на издание всех произведений Глазунова и выкупил то, что Глазунов уже продал другим издателям. Для издания произведений Глазунова Беляев основал собственное дело, но не в России, а в Лейпциге, закупил передовую технику и зарегистрировал фирму под названием «М. П. Беляев».. Она стала передовым русским нотным издательством, где тщательно и красиво издавались все сочинения Глазунова (первой была издана «Увертюра на греческие темы»). И не только его. Этой фирмой издано за двадцать лет огромное число русских музыкальных сочинений, начиная с романсов и кончая симфониями и операми (в 1902 году Беляев пожертвовал в Императорскую публичную библиотеку 582 тома своих изданий). Эта сторона деятельности Беляев потребовала: расхода в несколько сот тысяч рублей, о возврате которых он и не мечтал. Все издания Беляева отличались изяществом и сравнительной дешевизной: элемент коммерческой прибыли в этом вполне идейном предприятии совершенно отсутствовал. Авторы издававшихся Беляевым музыкальных сочинений получали от него гонорар, нередко гораздо больший, чем давали другие издатели. И помимо этого Беляев постоянно, в самых различных формах, оказывал материальную поддержку музыкальным деятелям.
В начале 1880-х годов появилось очень много новых русских произведений для оркестра. Беляев решил организовать постоянные концерты, в которых ежегодно исполняли бы несколько программ исключительно из сочинений русских композиторов. М. П. Беляев устроил 27 марта 1884 года закрытый концерт из сочинений Глазунова под управлением Римского-Корсакова и Г. О. Дютша. Этот концерт положил начало постоянному учреждению — «Русские симфонические концерты», существование которых Беляев обеспечил навсегда.
Эти. «Русские симфонические концерты» устраивались с декабря 1885 года в течение тридцати лет. На каждом концерте исполнялось новое оркестровое произведение Глазунова, который сочинял так быстро и много, что никогда не давал повода нарушить это правило.
На первом «Русском симфоническом концерте», в декабре 1885 года, была исполнена симфоническая поэма Глазунова «Стенька Разин».
Образ Степана Разина привлек композитора могучим народным характером. Композитор воспроизвел в музыке романтический дух народных преданий о вольнолюбивом атамане, воссоздал контраст между его богатырским обликом и женственным образом персидской княжны.
Поэма является первым крупным программным произведением Глазунова. Программа составлена самим композитором на основе текстов народных песен.
Спокойная ширь Волги. Долго стояла тихо и невозмутимо вокруг нее Русская земля, пока не появился грозный атаман Стенька Разин. Со своей лютой ватагой он стал разъезжать по Волге на стругах. Народная песня так описывает их поездки:
— персидская княжна, захваченная Стенькой Разиным в полон. Как-то раз она призадумалась и стала рассказывать добрым молодцам свой сон:
Сон княжны сбылся. Стенька был окружен царскими войсками. Предвидя свою гибель, он сказал: «Тридцать лет я гулял но Волге-матушке, тешил свою душу молодецкую и ничем ее, кормилицу, не жаловал. Пожалую Волгу-матушку не казной золотой, не дорогим жемчугом, а тем, чего на свете краше нет, что нам всего дороже». И с этими словами бросил княжну в Волгу. Буйная ватага запела ему славу и с ним вместе устремилась на царские войска…
Эта программа воплощена Глазуновым в стройной и динамичной форме сонатного аллегро.
Вторая симфоническая фантазия «Море» написана в 1889 году. Вслед за «Морем» не замедлили появиться симфонические картины: «Кремль», «Весна» и др. При всем значении этих произведений в творчестве Глазунова преобладали все же инструментальные произведения, основанные на чисто музыкальных законах и не подчиненные какому-либо сюжету.
Долгие годы Глазунов был связан с любимыми детищами Беляева — музыкальным издательством и Русскими симфоническими концертами. На музыкально-общественном поприще Глазунов обладал большим авторитетом. Уважение коллег к его мастерству и опыту опиралось на прочный фундамент: принципиальность, основательность и кристальную честность музыканта. С особой требовательностью композитор оценивал свое творчество, нередко переживая мучительные сомнения. Эти качества давали силы для подвижнической работы над сочинениями ушедшего из жизни друга: музыка Бородина, уже звучавшая в исполнении автора, но не записанная из-за его внезапной смерти, была спасена благодаря феноменальной памяти Глазунова. Так была завершена (совместно с Римским-Корсаковым) опера «Князь Игорь», восстановлена по памяти и оркестрована 2 часть Третьей симфонии.
В 1898 году Беляев был избран председателем Санкт-Петербургского общества камерной музыки и неоднократно устраивал при нем конкурсы, на соискание премий за лучшие камерные сочинения. Благодаря вечерам камерной музыки в доме Беляева возникла целая серия небольших пьес для струнного квартета наших композиторов, озаглавленная «Среды» и изданная тем же музыкальным издательством. В эту серию входили и камерные произведения A. К. Глазунова.
Беляев умер неожиданно, еще бодрым и энергичным, 22 декабря 1903 года. За неделю до его кончины, когда болезнь сломила его крепкий организм и заставила его лечь в постель, обычный пятничный вечер по его настоянию все-таки не был отменен. В завещании своем он оставил значительный капитал — большую долю своего крупного состояния, — обеспечивающий выдачу ежегодных «Глинкинских» премий русским композиторам. Бескорыстная деятельность Беляева в области русской музыки, по удачному сравнению B. В. Стасова, имеет то же значение, как деятельность П. Третьякова в области русской живописи. Оба служили настоящему национальному русскому делу, ими двигали чувства, далекие от официального и показного патриотизма, неспособного на бескорыстные жертвы. В деятельности этих двух русских купцов, связь которых с «податными сословиями» была совсем свежа, сказалось здоровое общественное начало, таящееся в глубине русской души. После смерти основателя фирмы (1904) Глазунов вместе с Римским-Корсаковым и А. Лядовым вошел в состав Попечительского совета для поощрения русских композиторов и музыкантов, созданного по завещанию и на средства Беляева. Эти три человека, по существу, стали руководителями всей музыкальной жизни Санкт-Петербурга.
В июне 1889 года Глазунов вместе с группой других музыкантов отправился за границу. На очередной Всемирной выставке в Париже Беляев организовал два концерта русской музыки, на которых Глазунов выступал как дирижер своих сочинений.
Профессия дирижера одна из самых сложных в музыке. Она требует много разных качеств. И Глазунов во многом отвечал этим требованиям. Он обладал феноменальным слухом и знанием инструментов оркестра, что было сразу оценено оркестрантами. Уже в детстве он обладал большой музыкальной культурой, и в годами она становилась шире и глубже. Правда, дирижер должен уметь подчинить себе оркестр, убедить его в правильности своих намерений. Глазунову же немного не хватало дирижерской воли, настойчивости, требовательности. Глазунов был по натуре человеком мягким, душевным, расположенным к людям. Вот характерный эпизод, описанный им в письме Чайковскому: «Я недавно получил замечание от одного из музыкантов оркестра, сказанное наедине, что я мало обращаю внимания на оттенки, что совершенно верно, так как их нужно требовать и добиваться, а мне иногда бывает просто неловко надоедать почтенным людям, из которых почти каждый вдвое старше меня. Мне столько раз случалось просить играть пиона — один раз исполнят просьбу (а не требование), а на следующий раз забудут об этом. Буду завтра изо всех сил заставлять себя требовать».