❖ Композитор, серьезно понимающий искусство, мыслитель в области звуков никогда не дозволит себе сделать оркестр слишком нарядным.
❖ Если я строг к другим, то еще строже к себе самому. Не повторяться так трудно, как вы и вообразить не можете.
❖ Живя за границей, я более и более убеждаюсь в том, что я душою русский и мне трудно подделываться под чужой лад.
❖ Я искренно не мог быть итальянцем. Тоска по отчизне навела меня постепенно на мысль писать по-русски.
❖ Звуки тогда естественны, когда они верно выражают идею или чувства композитора.
❖ Глинка говорил сестре: «Поймут твоего Мишу, когда его не будет, а «Руслана» через сто лет…»
Слава Глинке, указавшему путь истины!
Глинка у нас единственный гений и указатель пути, по которому русское музыкальное искусство должно следовать.
Если бы гений как творческую силу в ее количественном и качественном отношении можно было измерить и определить в виде какой-нибудь известной величины, то гений оказался бы приблизительно одинаков у Моцарта и у Глинки.
Глинка возвышается над нами, русскими, как гордая пирамида.
Нельзя лучше охарактеризовать Глинку, как назвав его нашим музыкальным Пушкиным.
Глинка — русский Моцарт.
Глинка вдруг одним шагом стал наряду с Моцартом и Бетховеном… Это можно без всякого преувеличения сказать про человека, создавшего «Славься»!
Наверное, никто более меня не ценит и не любит музыку Глинки. Глинка — настоящий творческий гений.
Если мы в музыкальном пантеоне будем искать места для Глинки, то лишь только по силе могучего гения он может стать наряду с величайшими представителями своего искусства.
Русских симфонических произведений написано много; можно сказать, что имеется настоящая русская симфоническая школа. И что же? Вся она в «Камаринской» подобно тому, как весь дуб — в желуде.
Глинка — наш гений, композитор, для которого народ и родина составляли главное, основное содержание его величайших основных произведений. Всегда живой в сознании русских музыкантов, Глинка столь же дорог сердцу русского народа.
Глинка оставался глубоко русским музыкантом даже там, где он смело подчинял своему наичуткому слуху итальянское бельканто.
Музыка Глинки никогда не звучит капризом субъективного воображения.
Глинка — солнце русской музыки.
Создания Глинки, оставшиеся навеки бессмертными сосудами, которых содержание драгоценно, включают в себя в то же время власть над каждою душой, в которой раздается священный звук поэзии.
После создания «Руслана» у Глинки есть только два соперника в оперном мире — Глюк и Моцарт.
Не только музыка Глинки, но также и его оркестровка останется до наших дней совершеннейшим памятником музыкального искусства.
Чем дальше в глубь веков отходит от нас Глинка и его время, тем отчетливее вырисовывается в исторической перспективе образ отца и родоначальника русской музыкальной классики, чей светлый гений озарил весь путь развития нашей музыки. Подобно Пушкину, он вобрал и обобщил в своем творчестве огромный и многообразный опыт русского народного искусства; подобно Пушкину, он открыл новую прекрасную страницу в истории отечественной художественной культуры.
«Иван Сусанин» — зерно, из которого, как некогда из «Дон Жуана», должен родиться целый музыкальный период.
О, верьте мне! На русской музыкальной почве вырос роскошный цветок, он ваша радость, ваша слава. Берегите его: он цветок нежный и цветет лишь один раз в столетие.
С оперою Глинки является то, что давно ищут и не находят в Европе, — новая стихия в искусстве и начинается в его истории новый период — период русской музыки. Такой подвиг — скажем, положа руку на сердце, — есть дело не только таланта, но гения!
Все общее развитие музыкального искусства в России тесно связано с партитурами Глинки.
Глинка — великий гармонист и пишет для инструментов с тщательностью и знанием их самых сокровенных выразительных возможностей.
Мы до сего времени никогда не слыхали русской музыки в возвышенном роде — ее создал Глинка.
В «Жаворонке» Глинки словно трепетало птичье сердце и цела душа природы.
«Иван Сусанин» вторгается в европейскую музыку как дерзновенно новое, богатырски сильное, устремленное вперед искусство.
«Иван Сусанин» — вот музыка, обладающая свойством вечной юности.
Опера Глинки («Иван Сусанин») есть только прекрасное начало. Он счастливо сумел слить в своем творении две славянские музыки; слышишь, где говорит русский и где поляк: у одного дышит раздольный мотив русской песни, у другого — опрометчивый мотив польской мазурки.
Опера Глинки «Иван Сусанин» и по сюжету и по музыке есть величайшее и народнейшее произведение.
Опера «Иван Сусанин» — гениальное произведение! Бессмертный Глинка!
Он всею жизнью своею оправдал слова, сказанные еще ребенком: «Музыка — душа моя!» Он. вложил всю свою жизнь в страницы своих произведений.
Однажды в доме Глинки собрались друзья и на трех роялях, которые стояли у композитора в зале, все вместе принялись играть произведения Бетховена. Надо сказать, что все они, хотя и любили музыку Бетховена, были дилетантами.