— Козел…
Таня встала с кресла и пошла в детскую. Дима повернулся, вскоре по квартире разнеслось уже привычное "щелк-щелк-щелк". Он не слышал, как жена вызвала такси, не слышал, как за ними закрылась входная дверь. К двум ночи он закончил роман о радиоэлектронике и пошел спать. За последний месяц Дима спал очень мало. Три-четыре часа в сутки — предел. И никогда не помнил снов. Проснувшись, он ощущал лишь легкую тревогу и чувство чего-то потерянного, но не больше. Сон оставался с ним всего несколько секунд, а потом все выравнивалось, возвращалось в новое русло. Но Дима видел сны. Каждую ночь. И снилось ему в основном одно и то же. Ему снилась…
Бескрайняя ледяная пустыня словно имела руки. Или лапы. Да именно лапы, покрытые белой шерстью и с когтями гор, на далеком, едва видном, горизонте. Пустыня раскинула лапы далеко, казалось, они у нее бесконечны, и за ладонями вырастают еще одни лапы и тоже тянутся… С неба шел снег. Крупные, размером с пятирублевую монету, снежинки падали, но не кружились. Они летели с недостижимых туч вертикально вниз, ибо в Ледяной Долине нет, и не может быть Ветра. Ветер — это перемены, а здесь никогда ничего не меняется.
Пустыню можно назвать идеально гладкой, если бы не высокий ледяной трон, поставленный точно посередине. Он как последний зуб старика, рос, нарушая логическую идиллию, но всего лишь на первый, невнимательный взгляд. В действительности, трон в пустыне абсолютно уместен, как уместна та, кто на нем сидит. Если вы когда-нибудь видели красивых женщин, увидев Ее, вы скажете, что все они, лишь жалкое подобие. Та, что сидела на троне, поражала правильностью черт. Она не походила на статуи древнегреческих богинь, или тем более на то, что считают идеалом в наше время. Нет, ее красота абсолютна. Каждая грань платья, каждая черточка лика, каждая линия ладоней. Словно продолжая высокий лоб, голову украшает длинная ледяная корона, и это — высшая награда. Любая девушка, получившая титул "Мисс Мира", отдала бы все, за возможность примерить ледяную корону на себя. Но головной убор принадлежит женщине по праву. Она самая прекрасная и на свете, и во тьме. Только она достойна носить идеальную корону на идеальной голове.
Дима пошел к Ней и присел на основании трона. Тончайшие пальцы Королевы легли ему на голову, и принялись медленно поглаживать волосы. Русые кудри, почти сразу, покрылись инеем, в мыслях появился Порядок. Женщина уничтожала хаос, придавала всему и всем, смысл.
— Ты прекрасна, моя Королева! — провозгласил Дима, не в силах оторвать от нее взор. — Ты удивительна. Нет, не было и не будет женщины красивей тебя. Твой взгляд рождает в сердце любовь, твои глаза сияют ярче, чем все бриллианты мира. Твоя кожа глаже шелка, твои руки изящней вечности, твое тело сводит с ума, но твоя мудрость возвращает его. Ты идеальна, моя Королева!
— Ты любишь меня? — спрашивает женщина в каждом сне. От звука ее низкого голоса, хочется умереть, ибо, если умирать, умирать счастливым. Голос бьет стрелой в самое сердце, вызывая такой резонанс, что кажется, сейчас его разорвет на части. Но это не все. Три слова летят по пустыне, отражаются от сотен ледников, сопок и несколько тут же рушатся. А потом восстанавливаются, сами по себе. Ничто не может изменить пустыню, и даже та, кто ее придумал.
— Больше жизни!
— Ты умрешь за меня?
— Не раздумывая секунды!
— Ты будешь служить мне?
— Вечность! — теперь уже его голос летит к горизонту. "Вечность, вечность, вечность…" — раздается гулкое эхо.
Женщина улыбается. Говорят, что от некоторых улыбок становится светлее, но от ее, на ледяную пустыню наползла плотная тень. Хотя откуда и почему, неясно. Небо заволокли облака, и как будто кто-то огромный пролетел над ними. Пролетел и завис на время, пока женщина показывала Диме белые, идеально ровные зубы. В синих глазах Дима увидел две абсолютно одинаковые снежинки. Только в глазах его Королевы, такое возможно.
— Что ты там говорил обо мне? — спрашивает она, пряча зубы за синими губами.
— Ты прекрасна! Звуки твоего голоса, делают вселенную счастливой. От твоих слов на свет появляются прекрасные дети и цветы…
Так продолжается долго. Женщина сидит на троне и слушает, как Дима признается ей в любви, как он возносит ее красоту, но оканчивается все, всегда одинаково. Из-за гор-когтей прилетает Ветер и разметает сон. Ветер несет в себе перемены, но пустыню нельзя изменить. Поэтому он как бы сдвигает ее в сторону, и Дима падает в непроглядную тьму пустоты. Он какое-то время летит в ней, а потом просыпается.
Дима прилетел в Москву к часу дня, а до Арбата добрался к трем. Большой ресторан раскрыл перед ним зеркальные двери, и он вошел внутрь. Швейцар взял у него плащ, а официант проводил к столику. Его уже ждали. Молодой китаец поднялся и протянул Диме руку.
— Простите, что опоздал, господин Чан, — сказал Дима совершенно безразлично. — Попал в пробку.
— Ничего страшного Дмитрий Захарович. Я в Москве давно, и знаю что это такое, — китаец говорил с легким акцентом, но, как все иностранцы, идеально строил предложения.
— А в Гонконге что, пробок меньше?
— Примерно так же.
Они присели за столик, и Дима снял солнцезащитные очки. Карие глаза Чана встретились, с почти бесцветно-серыми Димиными. За последнюю неделю они побледнели еще больше. Китаец достал кейс и извлек оттуда стопку бумаг.
— Вот сценарий, правда, он на английском языке, — сказал Чан.
— Ничего я умею читать на английском, — Дима взял переплетенную стопку бумаг, и открыл первую страницу. Заголовок: "Дети Одина". Почти так называется и его книга.
— Мы не многое изменили. В основном диалоги, но все равно фильм получится длинным. Наверное, два с половиной часа.
— Меня это устраивает. А что еще требуется от меня?
— Главное — подписать контракт. И еще мы хотим, чтобы вы приехали в Гонконг и поговорили с режиссером и актерами. Возможно, у них найдутся вопросы, относительно характеров персонажей или вашего виденья их.
— А на какое время я должен приехать?
— Думаю на месяц. Пока не начнут съемки. В Гонконге не настолько хорошие условия, как в Голливуде и все будет готово недель через пять. Актеры на главные роли уже утверждены, режиссер почти согласился, так что, мы почти готовы. Но ваше виденье книги, может помочь и тем и другим. "Кахома корп." берет на себя все расходы на проживание вашей семьи. Дети смогут ходить в одну из Русских школ — в Гонконге их достаточно.
— Я полечу один. У меня сейчас некоторые разногласия с женой, и перерыв будет только на пользу нам обоим.
— Простите, я не знал…
— Ничего страшного…
В кармане зазвонил телефон, Дима вытащил его и принял вызов.
— Ало, Дмитрий Захарович? Это вас беспокоит Максим из внутренних органов…
— Здравствуйте Максим.
— У нас внезапно появилась зацепка по вашему делу. То есть, относительно убийства вашего брата. В Рязани произошло похожее убийство, и мы думаем это может дать след.
— Отлично Максим. Держите меня в курсе дела.
Дима повесил трубку.
— Что-то важное? — спросил Чан.
— Нет, ничего важного. Теперь мы можем подписать контракт.
Вольт
— Послушай Стивен, я понимаю, что ты сейчас очень занят и что делаешь продолжение Индианы Джонса, но ты мне нужен! — кричал в трубку толстяк, одетый в оранжевый костюм. Берет на голове постоянно сбивался и падал, а слюни летели не только в трубку, но и на девушку с блокнотом, сидящую напротив. — Нет, твои проблемы мне понятны, но ты ведь должен войти и в мое положение. В конце концов Стивен, ты мне должен гораздо больше, чем я тебе. Нет, если ты разорвешь контракт с Уорнер Бразерс, тебе не придется платить неустойку! Да, я договорюсь. А что с Фордом? Ничего, мы его может, привлечем в наш фильм. Да я говорю тебе, это будет шедевр! Такого не видели со времен Касабланки. Сценарий уже написан, в фильме будут сниматься восемь оскароносцев… Как это зачем нам ты? Ты — это имя, это бренд! Слушай Стив, если собрался думать, думай быстро. У тебя есть всего сутки, потом я стану недоступен на неделю. Это больше чем картина — это волшебная картина. Да какой Гарри Поттер?! В пыли будут валяться, вместе с Аватаром. Что? Ты тоже слышал, да? Ничего страшного Стив, мы перебьем их дешевку раз плюнуть. Ты что мне не веришь? Или сомневаешься во мне? Короче так, думай, а к вечеру дашь ответ, все!