Арооми
Конечно, Арооми не особенно рассчитывал на то, что Денис окажется интересным собеседником, но чтобы настолько? Сначала человек нервничал, потом отрубился. Арооми так и не понял, что его напугало в простом вагоне, но, наверное, это опять проделки Ткачей. Когда Денис, в первый раз за сутки уснул, Арооми вышел из купе и пошел в соседний вагон. Там, в обычном купе, разместились Ор, Харур и Трур. Собственно единственная причина, по которой в СВ к Денису поселился именно Арооми, в том, что его тело принадлежало одному молодому еврею, а тела остальных, японцам или китайцам.
— Какие новости? — спросил Арооми.
— Только что сообщили — Ткачи свернули деятельность, — ответил Ор.
— Значит, их не будет неделю…
— Я не понимаю их.
— Я тоже. Такая подготовительная работа, а в самый ответственный момент, отойти от дел!
— Вы проверили вагон?
— Да. Простой муляж. Внутри стандартный вагон и несколько охранников. А что с Денисом?
— Спит. Обычный смертный.
— Непонятно…
— В любом случае надо продолжать, — сказал Трур. — Наша цель Демьян, а Ткачи, судя по всему, хотят подвести к нему Дениса. В принципе, нам достаточно просто доехать и посмотреть, где он сойдет. Там мы найдем эмиссара и убьем. А ты пока, последи за смертным, может он обмолвится, о чем интересном.
Арооми кивнул и пошел к своему купе. По дороге он встретил двух агентов Толстых Ткачей. Собственно, чуть ли не четверть поезда состояла из них. Но Арооми не волновался. С простыми людьми их четверка справится легко. Другое дело эмиссар… Скорее всего, Ткачи не знают точное местоположение эмиссара. Наверное, у них есть данные, что в Украине, но как, как Денис сможет его найти?!
Арооми вернулся в купе. Денис тихо посапывал во сне, его лицо окрасилось трупным цветом — сказалось истощение и нервы. Он иногда подрагивал ногами и руками, словно бежал от кого-то. Может от Демьяна…
Следующие сутки прошли в полной скуке. Никаких новостей от их людей, а Денис просыпался лишь однажды, чтобы сходить в туалет. А когда пробудился окончательно, уставился на одну точку в окне, пытаясь остановить мелькающий пейзаж. Арооми догадывался, о чем он думает. Что мне делать? Как теперь действовать? Может пойти в вагон и попробовать узнать?
По колебаниям вздохов, можно предположить, что Денис хочет убить загадочного Демьяна, но тут же купе наполнялось запахом мочи — так немного пахнет пот, когда человеку страшно. Ужас, дикий, быть может, даже необузданный, останавливал геройские порывы. И это не удивительно. Хоть Арооми и презирал такое поведение, он мог представить, что творится в душе у жалкого человека. Ему просто не дали передышки. Вырвали из жизни, как здоровый коренной зуб, и заставили играть в игру, правила которой он не мог понять — настолько все тщательно продумали толстяки.
И Арооми, в который раз, задал себе вопрос. Почему он? Как могли Толстые Ткачи поставить на такого человека, в борьбе с самим эмиссаром? Но Толстые Ткачи никогда не ошибаются. А значит, в нем что-то есть.
Унылая дорога тянулась, но, повторяя человеческую жизнь, подошла к концу. Они въехали в пригороды Киева, поезд пополз медленнее, и по вагонам прокатилась легкая суета. Все собирали вещи и, хоть большинство пассажиров не видели друг друга, но каким-то образом почувствовали и, подчиняясь стадному рефлексу, зашевелились. Многие, преждевременно оделись, и принялись заталкивать недоеденные продукты в сумки, рюкзаки, чемоданы, или простые пакеты. Правда в некоторых купе люди, казавшиеся обычными пассажирами, встали и пошли в конец поезда. Слуги Толстых Ткачей исполняли последний приказ шефов. Они набились в последний вагон, и наемный машинист отцепил его. Это отразилось на поезде — он сделал резкий рывок вперед.
— Что это? — спросил Денис у Арооми.
— Вагон отцепился, — ответил слепец, с виду безразлично, а на самом деле, внимательно прислушиваясь к ощущениям соседа.
Денис подскочил и снова открыл окно. Поезд медленно ехал, оставляя бронированный вагон позади. А тот неторопливо отставал, поблескивая отражениями одиноких редких фонарей.
— Проклятье! — прошипел Денис.
И только тут Арооми понял — Ткачи сделали правильный выбор. План сработал и нельзя не признать — гениальный план. Ведь они могли сказать Денису открытым текстом — Демьян в Киеве. И что тогда? Неизвестность. Поехал бы Денис сюда, или предпочел убраться на Дальний Восток — подальше от страшного Демьяна? Может и поехал бы, а может и нет, но проведя с врагом больше суток в одном поезде, помучившись душевными сомнениями, решая пойти, не пойти. В то время когда цель так близка — всего лишь сходи в конец состава. Доведя себя сомнениями, почти до сумасшествия…
Хуже всего, когда ты жаждешь чего-то, это что-то находится совсем близко, и надо протянуть руку чтобы взять, но ты медлишь, и оно уходит. Теперь Денис, до конца жизни станет корить себя за то, что у него была возможность отомстить за смерть жены и любовницы, за порушенную жизнь, а он сидел в раздумьях.
Арооми не умел читать мысли, но за тысячи лет существования, он побывал в сотнях носителей, и среди них встречалось немалое количество "героев". И Арооми понимал, что ими движет в девяноста процентах случаев. Иногда, очень редко они настоящие герои. Бесстрашные и добрые, готовые пожертвовать собой, ради других. Но в массе, мотивацией является страх. Где-то перед смертью, но чаще и, как в этом случае страх, что ты станешь себе противен. Как правило, героями управляет не добродетель, а тщеславие. Доказать вам, но в первую очередь себе, что я чего-то стою! Арооми слышал, как беззвучно шевелятся губы соседа. Сейчас он давал клятву. Себе, своим мертвым женщинам, быть может, даже богу и судьбе. Он клялся, что найдет Демьяна и отомстит. Иначе с этого дня не сможет уснуть спокойно.
Но гениальность плана Ткачей не просто в том, что они заставили обычного человека ненавидеть, ни в чем неповинного перед ним Демьяна. Нет, они натравили на него настоящего убийцу. Такого, кто умрет, но отомстит, и в то же время, такого, кто не полезет на рожон. Денис отдаст жизнь только в обмен на смерть Демьяна. Скорее всего, так и произойдет.
Демьян
Илья Праст служил в армии двадцать четыре года назад, и никогда не подумал бы, что вспомнит те годы. Сейчас, он стоял вытянувшись по стойке смирно, и материл про себя проклятый принтер за то, что тот так долго распечатывает рукопись. Он, в первый раз в жизни, пришел на ковер к автору, а не наоборот. Принтер жужжал, выплевывая исписанные страницы, тонкие руки летали над кнопками, а Илья рассматривал голую спину автора.
Их знакомство прошло сумбурно, но запомнилось навсегда. Обычная встреча в дорогом ресторане. Илья думал, что предстоит деловой и где-то даже приятный разговор, как всегда, когда встречаются писатель и издатель. Илья любил свою работу, любил поговорить о литературе со знающим толк человеком, а бутылочка хорошего коньяка, создаст отличный фон для беседы. К тому же, в таких случаях обычно платит автор, желающий напечататься, так что…
Но в тот раз Илья сам заплатил за ужин, а их беседу можно назвать какой угодно, но только не приятной. По большей части Илья, молча, сидел и слушал наставления Демьяна. Писатель сразу дал понять, кто здесь главный. Он отлично обрисовал перспективу их сотрудничества, продиктовал подробный бизнес план, а Илье оставалось только отрезать маленькие кусочки от бифштекса, и глотать коньяк рюмка за рюмкой. Как там сказано у классика? По комнате летал бриллиантовый дым? Да, в зале ресторана он тоже летал. Демьян сыпал данными, называл фамилии авторов, издателей и переводчиков. Дал подробную информацию об адресах и вспомнил все телефоны, даже не сверяясь с записями. План достаточно прост. Он отдает рукопись, ее публикуют как можно скорее. Демьян говорил, что первоначальный тираж не имеет значения, книгу раскупят в течение недели, сколько бы экземпляров не вышло. А потом издатель может допечатывать, или снимать сливки с того, что продаст книгу, трем самым крупным в мире издательствам — одному американскому и двум английским. Естественно, все права останутся у Ильи, так что денег он срубит много. Демьян сказал, что перевод уже готов, что в Англии, на складах, лежит триста тысяч экземпляров книги, так что если Илья сделает все быстро, станет богатым человеком через месяц. Тогда Илья совершил две ошибки. Первая — он не спросил, зачем такая сложная схема издания? То ли шелест купюр затмил мозг, то ли, более чем спокойная и страшная фигура писателя, не позволила открыть рот. Вторая — он согласился на дальнейшее сотрудничество.