Когда перед выездом в ФРГ я спросил Генрика, надолго ли я еду, он ответил: «Время пребывания будет зависеть от конкретных оперативных нужд. Ничего заранее в данном случае нельзя планировать. Однако я думаю, что это не продлится дольше, чем два-три года…»
Мне запал в память этот ответ. Поэтому когда я узнал о представившейся возможности устроиться на работу на радиостанцию «Свободная Европа» начиная с апреля 1965 года, то сразу сделал простой подсчет. Из него вытекало, что к концу 1968-го или самое позднее в начале следующего года я вновь буду в Польше. Этот срок мне показался небольшим, и я заранее обрадовался, не видя впереди каких-либо серьезных осложнений. Получилось, однако, иначе. Я не только вынужден был находиться в Мюнхене дольше запланированного срока, но и тогда, уже как работник радиостанции «Свободная Европа», продолжал оставаться, хотя и в иной форме, на задворках жизни. Персонал «Свободной Европы» изолирован от хода нормальных повседневных дел столицы Баварии, отделен стеной недоверия от мюнхенцев, подвергнут всеобщему бойкоту и даже — как я заметил — определенному сознательно подчеркнутому презрению. Многие люди смотрят на работников радиостанции «Свободная Европа» как на непрошеных гостей, выполняющих работу, которая никому не приносит пользы и не делает чести. Персонал «Свободной Европы», образно говоря, посажен в позолоченную клетку, составляет изолированный микроскопический мир, наглухо закрытый и бдительно хранящий свои секреты.
Весной 1965 года я еще не знал этот мир так хорошо. Радовался только, что худшее осталось позади. Расставшись с охранной ротой, я воспользовался случаем и съездил на неделю в Лондон. Письма к королеве подействовали. Британскую визу в конце концов я получил. Эта поездка была мне нужна по многим существенным причинам. Отпуск удался на славу. Я снова встретил людей, с которыми познакомился во время своего первого пребывания в Великобритании.
Довольный успешным решением самого трудного для меня вопроса и приятно усталый после проведенного в Лондоне отпуска, я ехал в столицу Баварии почти без всяких забот, как в туристическую поездку. От скуки я любовался прекрасными пейзажами, проплывавшими за окнами вагона.
Поезд из Лондона в Мюнхен долго едет вдоль Рейна. Это одна из наиболее живописных дорог в Европе. Из окна вагона не видно, что Рейн сегодня — о чем я многократно читал в западногерманских газетах — это крупнейшая клоака мира, поскольку в нем содержится больше промышленных отходов, чем воды. Появляющиеся на поверхности пятна масла придавали даже красоту этой реке, так как в лучах весеннего солнца они переливались всеми цветами радуги на волнах от проплывавших самоходных барж и белых пассажирских теплоходов. Движение по этому водному пути было оживленным. На склонах окрестных холмов грелись на солнце виноградники. В это время года они напоминали линяющих ежей, так как из земли торчали только ряды жердей, на которых еще не зеленели виноградные лозы. За виноградниками тянулись леса, а пространство между ними и террасами полей было густо усеяно деревеньками, сгрудившимися вокруг церквей со стрельчатыми башнями, и красиво расположенными городками. То тут то там на вершинах холмов остро вырисовывались башни замков. Такие замки со множеством башен, с выступами в стенах, бойницами и крутыми крышами любят рисовать художники в исторических книжках, предназначенных для детей и молодежи. Замки над Рейном выглядят романтически, ассоциируются с повестями о рыцарских турнирах, приключениях и благородных поступках. Историческая правда, связанная с ними, более прозаична. За зубчатыми стенами и башнями этих строений никогда и никто не укрывался от стрел и пушечных ядер. Нынешние формы большинства таких замков являются творением конца XIX и даже начала XX века. Готический собор в Кельне, чтобы он более соответствовал требованиям стиля, тоже еще достраивался в 1842—1880 годах, то есть уже после победы пруссаков под Седаном. На деньги, которые побежденная Франция выплатила в виде контрибуции, бисмарковская империя понастроила себе готических достопримечательностей.
В Мюнхене я ориентировался уже достаточно свободно. По своим предыдущим приездам я уже знал отель, в котором радиостанция «Свободная Европа» резервировала комнаты для таких гостей, как я. Когда в Мюнхен приезжали люди с фамилиями, когда-то известными в Польше, чтобы записать передачу, оплевывающую страну, которой они обязаны своей прошлой славой, радиостанция «Свободная Европа» не жалела денег. Их помещали в роскошных апартаментах. Моя комнатушка в отеле «Адриа», так же как позднее и комнаты в отеле «Морена», была крохотной. В ней помещалась кровать, умывальник и шкаф, такой тесный, что в нем с трудом поместились вещи, которые я привез, а их было у меня немного.