Но на самом деле все было совсем не так, как гутарили люди. Дом этот принадлежал не каким-то простым людишкам, а самому боярину Морозову, как и несколько других, разбросанных по всему уезду. Тайно были такие дома куплены через подставных или выстроены на землях государевых и дадены боярином своим верным и тайным людишкам, что по его велению выслушивали, вынюхивали, высматривали и доносили хозяину о том, что говорит народец, об чем думает и к чему готовится. Евдоким Рогожин и был одним из таких воеводских людей. Жалование он получал от самого Морозова и служил ему, а не государю. В это смутное и неспокойное время призвал к себе Иван Васильевич верного человечка, что б дать ему поручение тайное и дюже сложное.
Посетив допросную избу, воевода отправился не домой, хотя и устал, а в съезжую избу, по дороге послав своих людей за Евдокимом. Те исправно выполнили указание хозяина и доставили Рогожина аккурат через мгновение после приезда воеводы.
- Евдокимка, есть у меня для тебя дельце, - начал Морозов, когда появился согбенный Рогожин.
- Слушаю, батюшка...
- Слыхал что об крамоле, что зреет в Туле и ее окрест?
- Как не слыхать! Слыхал и бумагу о том с подьячим составлял.
- Знамо, читал. Тепереча другое у меня для тебя поручение. Поедешь в логово ворога и изведаешь, что там творится и что, да как! Понял?
- Понял, кормилец. Как изволишь вести себя?
- Облачись в стрелецкие одежды и прикинься стрельцом. Сказывай всем, что десятник ты стрелецкого полку, фамилия твоя Звягин, а имя тебе Ивашка. Говори, что недоволен ты властию моей, что готов вступить в скоп Шеина и командовать другими стрельцами, что приведешь с собой. Не скупись на слова бранные, да на обещания щедрые, учини к себе доверие крепкое. Сам же выясни каковы у них силы и насколько они вооружены, кто ими хороводит, что разумеют деить дальше.
- Уразумел, отец родной, - поклонился Евдоким, - когда собираться? Нонче или же отдельно укажешь?
- Нонче же! Ступай облачайся в стрелецкие платья. Домой уж не хаживай, жене твоей сообсчим. Возьми лошаденку не знатного скакуна, атак середнячка, нечего выделяться.
- Все выполню, как сказывал, батюшка! Разреши идтить?
- Ступай! Обратно жду тебя через пару дней! Ежели, что спешное - возвращайся немедля!
Евдоким поклонился и вышел. Его переполняли смешанные чувства. С одной стороны, он застоялся без дела, что скакун в стойле, а с другой стороны он только сейчас, в последнее время почувствовал тягу к семейной спокойной жизни. У него появилась пусть только пока видимость ее, но оседлая семейная жизнь. Да и деньги ему стали нужны больше, чем раньше, надумали они купить и корову, и овец хотя бы десяток. А дело воеводское сулило хорошие барыши. Вот тебе и дельце, правда, опасное неимоверно, а как дознаются смутьяны, что заслан он воеводой, то наверняка не сохранить ему живота своего. Но был Рогожин не из слабых духом. Любил он играть со смертию кто кого, радовали его опасные дела. Не дорожил он особливо своей головой разудалой. Жизнь для него не была пока наполнена ни детским смехом, ни заботой о престарелых родителях. Только и была у него молодая супруга Настя, единственная привязанность и отдушина.
Облачившись в стрелецкое платье, взяв пистоли кремниевые, да мешочек с пулями и порохом, Евдоким прошел в конюшню и выбрал кобылу рыжего цвета, крепкую и выносливую, но явно небыструю, да и не собирался он ни догонять, ни убегать. Чуть только забрезжил рассвет Рогожин покинул Тулу и направился к Петровской слободе.
Таким ранним утром на пути ему не встречались ни крестьяне, ни торговцы, ни монахи. Пустынна и безлюдна была его дорога. Дремля в седле он, впрочем, радовался этому обстоятельству. Так было и спокойнее, и для дела надежнее, никто его не видел откуда он выехал, с кем встречался и куда едет. Разбойнички не баловали, и без них хватало нонче грабителей и душегубов. Да и сил воинских стало очень много. Стрелецкие разъезды и караулы днем и ночью несли службу на дорогах уезда. А смутьяны и противники воеводы вооружались и поди угадай на кого нарвешься, когда вздумаешь поживиться чужим, можно и пулю в живот схлопотать, вместо меди и серебра. Все нынче при оружии, смелые, даже больше, отчаянные и притом на взводе. Поди таких попробуй запугать и ограбить. Опасность или скорее осложнения могли возникнуть только при встрече со стрельцами, так как не по праву он был одет в одежды стрелецкие, не знали его настоящие воины. Но на такой случай был у него знак тайный, не всем ведомый, а только чинам высоким. При наличии этого знака обязаны были все государевы люди отпущать владельца и оказывать тому всяческую помощь. Но мог он потерять на выяснения кто он и с какой целью путешествует, некоторое время, что было бы некстати.
Недалече от Петровской слободки Евдоким взбодрился и стал держать ухо востро. И вскоре не пожалел об этом.
- Стой! Куды путь держишь? - раздался сзади зычный бас.
Евдоким остановил кобылу и оглянулся. Из зарослей еще не полностью оголившихся от желтых листьев вышли двое бородатых мужиков. Один был роста огромадного и бас у него был раскатистый. Второй казался помельче, но все одно побольше Рогожина. Мужики были вооружены пищалью и пистолем, а за поясами торчали сабли без ножен.
- Здорово, православные! - стараясь быть непринужденным поприветствовал их Евдоким.
- Здорово, здоров. Куды едешь? - повторил свой вопрос громила.
- Э, так в Петровскую слободку...
- На кой?!
- Сказывают собирает сын боярский людишек супротив воеводы нашего...
- А тебе зачем туды?
- А что, разве сыскивают токмо черносошных или монастырских? Слыхивал я и казаков зовут, и стрельцов...
- Зовут всех, но как нам понять по какому ты делу едешь? Может ты воеводский засланный? Приехал разузнать, да воеводе доложить?
- А коли нет? Как ты узнаешь по какому делу я еду? Бумаги и грамоты у меня нет никакой, ни от воеводы, ни от его Шеина... А ты раскинь умом своим, коли был бы я заслан воеводой то на кой мне рядится в стрелецкое платье? Проще уж облачится в рванье, прикинуться черносошным али крепостным. Ведь разумею же, что мой кафтан вызовет у такого, как ты подозрение.
- Верно все гутаришь, но сумления у меня все остались. Нет веры у меня к тебе!
- Так ты меня сведи к сыну боярскому Акине Шеину. Пущай он спытает, кто я есть, засланец, али нет.
- Ладно, идем! - наконец решил великан, почесывая затылок, и повернулся к своему собрату. - Никодим, сведу я его в слободку и мигом сюды вернусь.
Никодим молча кивнул в знак согласия и поплелся опять в кусты в свой секрет. Громила же взял кобылу Рогожина под уздцы и повел ее, а вместе с ней и ее седока по дороге в сторону слободки, до которой оставалось еще около версты. Но несмотря на это расстояние на их пути стали появляться шатры и шалаши, собранные из еловых и сосновых веток. Возле них горели костры, у которых спали или сидели люди. На некоторых кострах готовилась еда, в больших котлах что-то варилось и порой легкий ветерок доносил до чуткого носа Евдокима аромат варящегося мяса. Засланец стал незаметно считать шатры и шалаши и прикидывать сколько они могли вместить в себя людишек. Не упускал он и тех, что сидели у костров. И пока они дошли до окраины слободы Рогожин пришел к выводу, что только перед слободой расположилось около сотни человек. От воеводы он узнал, что в Петровской слободе насчитывалось чуть больше полста дворов. С учетом того, что в слободе в основном жили зажиточные казаки, то во дворе возможно было разместить до двух десятков смутьянов. Возможно в шатрах и шалашах по другую сторону слободы расположились еще людишки. Да, а сила-то немаленькая! - подумал Евдоким, но постарался не подать виду, так как его сопровождающий внимательно следил за ним, замечая, куда смотрит всадник и пытаясь понять, о чем тот думает.