– Проснись!
Я вздрогнула и села в своей постели. Дома! Это всего лишь сон! В моей комнате горел ночник, а мама сидела на краю кровати и смотрела на меня.
– Что? Что такое? – я протерла глаза. – Я кричала?
Мама так непривычно ведет себя в последнее время. С тех пор, как мы ездили в участок, она стала излишне заботливой и чуткой по отношению ко мне: то постель мою заправит, то сварит мой любимый суп, то вдруг ни с того ни с сего купит мороженое, хотя сама его терпеть не может. А теперь вот приходит ночью ко мне в комнату, чтобы успокоить, словно малое дитя.
– Проснись, – повторила мама деревянным, совсем не своим голосом, и я медленно отняла руки от лица.
Мама. В шелковой синей ночнушке, как и всегда ночью. Но она смотрела на меня, не отрываясь. Не так, как обычно. Ее взгляд казался остекленевшим, неживым.
– Мам… – несмело пробормотала я.
– Проснись! – почти взвизгнула мама и капризно тряхнула головой. – Сколько ты будешь тупить, Алина?! Все разворачивается прямо у тебя под носом, ты уже вовлечена, так будь добра очнуться!
Я почувствовала, как футболка намокла от пота. Я что, еще сплю? Мне снится очередной кошмар?
– Мама, что ты такое говоришь? – спросила я, а сама стала отползать к противоположному краю кровати.
Мама дернулась вперед и схватила меня за запястье. Я вскрикнула, а ее неживые, стеклянные глаза уставились прямо в мои, и она процедила:
– Сделай что-нибудь, Алина! Ты должна покончить с этим! Должна… – она закашлялась и опустила голову. Я вырвалась, соскочила с кровати и подбежала к окну. Оглянулась.
Мама прекратила кашлять и подняла голову. Убрала пряди волос с лица и недоуменно взглянула на меня.
– Алина? Что такое?
– М-мама? – дрогнувшим голосом спросила я.
Мама огляделась, пробормотала:
– Не помню, чтобы заходила к тебе в комнату. Кажется, я шла в туалет…
Сердце колотилось о ребра так болезненно, что каждый удар отдавался во всем теле. Я держалась за ручку окна и не понимала, что произошло. Я хотела сбежать через окно от собственной матери. Боже, я скоро чокнусь!
– Мам, ты что, лунатишь?
– Ох, Алина, я сильно тебя напугала? – мама виновато взглянула на меня, и я, наконец, поверила, что это она. Как я вообще могла подумать противоположное? Ведь буквально секунду назад я твердо верила, что эта женщина – не моя мама…
– Нет-нет, все в порядке, – соврала я. – Пойдем спать.
12 сентября. Утро
– Неважно выглядишь, – заметила Настя, когда мы столкнулись у входа в школу. – Плохо спала?
Сегодня Настя выглядела лучше, чем вчера. Длинные волосы заплетены в аккуратную косу до пояса, на свитере ни катышка, а на юбке – ни единой мятой складки. Все идеально, как и обычно. После похорон Настя снова взяла себя в ежовые рукавицы.
Я представила, как выгляжу с ней рядом – в мятой рубашке, заправленной как попало в брюки, с растрепанными волосами – и только вздохнула.
– Да так, нормально, – сказала я, припомнив, что мне снились кошмары. – А ты как? Порядок?
– Да, все хорошо, – сдержанно отозвалась Настя, проходя в школьные двери.
Но я-то видела. Раньше Настя была более оживленной и искренней, а сейчас словно корочкой льда покрылась. Она почти не улыбалась, держала лицо кирпичом и не говорила лишних слов. Конечно, смерть Маши не прошла для нее бесследно, и теперешняя Настя, Настя-За-Ледяной-Стеной, сотрется нескоро. Если вообще сотрется.
На переменах Настя рьяно рисовала что-то в скечбуке, и ее глаза оставались холодными и сухими. Я старалась лишний раз не трогать ее. Слава богу, она хотя бы больше не говорила ерунды типа «я могу быть следующей». С чего она вообще взяла, что последует за Машей?
А наша «американка» Лиза целое утро слала мне веселые фотографии со своего игрового форума, не зная, что у нас происходит… Она обещала вот-вот прилететь, слала кучу счастливых смайликов, но мне было не до смеха, стоило представить, как она обо всем узнает.
12 сентября. День
– Алина Светлова, выйди, пожалуйста, из класса. Со всеми вещами, – попросила учительница, входя в кабинет.
Я удивленно подняла глаза от тетради. С чего вдруг с вещами? Вот так, посреди контрольной? Настя встревоженно бросила на меня взгляд, когда я сложила все в рюкзак и оставила на парте листочек. Я посмотрела на учительницу, но она уселась за стол и уткнулась в журнал, полностью игнорируя меня. Хоть бы знак какой подала, что не шутит.
Я молча вышла из класса, и меня подхватили под руки двое полицейских.
– Алина, вы задержаны по подозрению в убийстве, – отчеканил один из полицейских, и я узнала в нем того самого, с беличьими глазами. Он сунул мне под нос удостоверение.